Значит, каждый из нас ответствен не только за себя, но и за всё вокруг, до каждой былинки и пылинки. Мы просто обязаны преображать себя и тот мир, в котором мы существуем. Так уж складывается, что чуть ли не бо́льшую часть жизни мы блуждаем в потёмках: в поисках цели, в осмыслении, кто я в этой жизни и что мне делать или чего не делать. «Томимые духовной жаждою» разрешения этих вопросов, мы всегда в любом деле будем чувствовать неудовлетворённость, пока душе не откроется Истина. Только Истина может наполнить душу так, что она перестаёт жаждать, перестаёт искать, потому что уже нашла. Только Истина делает нас свободными от рабства греху, от заблуждений, от сомнений. Позна́ете истину, — говорит Христос, — и истина сделает вас свободными (Ин. 8, 32). И Он же отметает все споры о том, что такое Истина, говоря: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14, 6). Он — альфа и омега, начало и конец всего, он — вечная Жизнь, и Любовь, и Созидание.

Всё, что относится к Богу, наделено силою, всё, что не принадлежит Богу, бессильно. Поэтому вера есть не что иное, как Божественная сила, действующая в человеке, а неверие есть немощь человеческого разума. Немощь невозможно уврачевать обычными человеческими средствами — логичными или нелогичными, научными или ненаучными доказательствами существования Бога. Соприкасаясь со всем этим, немощь остаётся немощью.

Есть такая притча. Однажды два атеиста и верующий шли через пустыню. Верующий всю дорогу пытался доказать своим спутникам, что Бог есть. Но встречал шквал разных возражений. Наконец он выбился из сил, поднял руки к небу и взмолился: «Господи! Пошли этим несчастным какое-нибудь чудо. Пусть они уверуют!» И тотчас над ними собрались тучи, и на сухую пустыню пролился освежающий ливень. Атеисты подумали и вновь возразили: «Дождь в пустыне, конечно, явление редкое, но уж не такое чудесное. Всякое бывает». «Господи! Покажи им ещё большее чудо!» — взмолился христианин. И в мгновение ока вся пустыня покрылась великолепными цветами, которые распускались прямо на глазах. «Что ж! — заметили атеисты. — Это неудивительно, после дождя всему и положено расцветать». Тогда верующий снова поднял руки к небу и попросил: «Боже! У меня нет больше аргументов. Покажи этим безбожникам Свой Лик! Пусть они увидят Тебя!» И небо разверзлось, явился Божий Лик, и трубный голос возвестил: «Я здесь!» Атеисты немного помолчали, затем один констатировал: «Ну вот! Теперь мнения разделились: двое против двух!» И действительно, никакое чудо не способно вразумить человека, сопротивляющегося вразумлению.

Немощь человеческого разума может быть исцелена только Самим Богом при том условии, что больной признает себя больным и что у него возникнет нужда во Враче.

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3). Это место евангельской проповеди у новоначальных встречает затруднения. Здесь речь идёт именно о тех, кто смиренно признал пред Господом свою нищету, убогость, немощь разума, потому что признавший это тут же своим смирением соединяется с Богом и получает от Него духовные дары. И парадокс в том, что стоит только опять же возомнить об этих дарах, что они свои собственные, возомнить себя «богатым духом», как они отнимаются.

Бог есть Разумное Начало, и познать Его мы можем совместно силою веры и силою разума. «Наша жизнь имеет смысл только в том случае, если вообще существует объективный смысл в мировом бытии. Наша жизнь и деятельность могут быть осмыслены, если разум не есть иллюзия, если он не случайный придаток к бессмысленной и тёмной стихии, к бездушному слепому механизму, не простая случайность в круговороте вещей. Человеческий разум имеет действительную ценность, действительное значение только в том случае, если он причастен абсолютному разуму, лежащему в основе бытия, то есть если есть разум в мире и если самый мир — создание высшего разумного начала», — пишет богослов Николай Николаевич Фиолетов.

Между верой и разумом нет и не может быть никаких противоречий. По справедливому указанию замечательного русского мыслителя Евгения Николаевича Трубецкого (в его книге «Смысл жизни»), ощущение противоречия веры и разума характерно не для «живой веры», требующей цельной «уверенности в невидимом как видимом», а для полуверы, «маловерия» с типичной для него раздвоенностью души. Когда раздвоена мысль, двоится и всё наше существо, пока не улеглась тревога мысли и душа верит только наполовину. Если мы верим в истину, мы должны ради неё не отделываться от вопросов и сомнений ищущей мысли, а стараться по возможности разрешить их. Стучите, и отворят вам (Мф. 7, 7). Без участия человеческой мысли невозможно и откровение. Трубецкой писал: «Открыть какую-либо тайну можно только существу мыслящему, почему Бог и открывается человеку, а не бессловесной твари». Поэтому человеку вменяется в обязанность деятельное усилие, направленное к уразумению откровения.

Больной прежде всего должен осознать, что он болен. Болен не только каждый человек, но и весь наш единый человеческий организм, весь наш мир. Он давно бы уже перестал существовать, если бы в нём не было людей-подвижников, на которых стоит мир. Они как лейкоциты в крови, которые отвечают за выживание, за иммунитет, за здоровье.

В «Этическом кодексе православного предпринимателя» записано: «Люди, общество и государство только тогда поправятся, когда каждый человек, не оглядываясь на других, займётся собою и будет жить как христианин, служа Богу и людям теми орудиями, какие ему даны, стараясь при этом иметь доброе влияние на людей, его окружающих. И тогда всё придёт в порядок, сами собой установятся правильные отношения между людьми, определятся пределы, законные всему».

Да, жить по-христиански — нелегко. Человек спотыкается на каждом шагу. Попробуйте только один день исполнять все заповеди, данные нам Богом, и вы увидите, как немощен человек, как удобосклоняем ко греху: там позавидовал, тут раздражился, за обедом не удержался, съел лишнего… Но всё это не должно внушать нам отчаяние. Один брат спросил авву Сисоя: «Авва! Что делать мне? Я пал». Старец отвечал: «Встань». Брат сказал: «Я встал и опять пал». Старец отвечал: «Снова встань». — «Доколе же мне вставать и падать?» — спросил брат. «До кончины твоей», — ответил старец.

Как уже говорилось, в деле спасения не важно — богатый ты или бедный. Но бывает духовная бедность, отсутствие добродетелей. Слово «бедный» является однокоренным слову «побеждённый». То есть бедный — это тот, кто вынужден подчиниться силе в результате победы над ним, кто вынужден смиряться, ведь Господь ему победу не даровал, посчитав его победы