У турбазы припаркованы две машины, а не одна. БМВ Бертрана покрыта инеем, от другой же машины идет дым. Ее двигатель только что заглушили. Дверцы открываются, выскакивают две фигуры и мчатся им навстречу.

Сквозь дымку Гевин различает бегущие ноги и обеспокоенные лица. Он слышит голос, зовущий его по имени. Птичьи трели приветствуют новый день. Он вспоминает о бусинке счастья, предусмотрительно заложенной внутри его, и обнаруживает, что, несмотря на боль, она все еще на месте.

Вскрыв шкатулку, король Артур отправил рыцарей искать по всей стране молодого рыцаря, который произвел на него такое сильное впечатление во время турнира. Но прошло много месяцев, а рыцарь так и не был найден.

Однажды королева выехала за пределы дворца на конную прогулку. В это время с дерева внезапно поднялась стая птиц и напугала лошадь. Молодой жеребец понес Гвиневеру, которая вцепилась в его шею как можно крепче. Слуги помчались за ней, но ни одна из их лошадей не могла сравниться с ее жеребцом, и в течение нескольких минут они потеряли ее из виду. Она накренилась в седле и неминуемо должна была упасть с лошади, когда заметила, что рядом с ней скачет галопом конь черной масти. Его всадник схватил ее поводья, вскоре они остановились.

Королева Гвиневера устыдилась своего страха и намеревалась дать спасителю несколько монет и немедленно расстаться с ним. Когда же она взглянула ему в лицо, то крайне удивилась.

— Вы кто? — спросила она.

— Я слуга вашего величества, а также вашего господина, великого короля Артура. Я благодарно и смиренно готов служить вам, миледи.

Она не обращала никакого внимания на его обходительные речи, но всматривалась в него все напряженнее, смущая его.

— Вы молодой рыцарь, которого ищет мой муж. Вы тот, кто победил всех на последнем турнире.

Теперь молодой человек выглядел встревоженным по-настоящему.

— Но, миледи, мне кажется, хотя я лично не присутствовал на турнире, что рыцарь, о котором вы говорите, скрывал свою внешность, его лицо было закрыто.

— Тем не менее именно вас разыскивает мой муж. Вы должны немедленно сопровождать меня в замок.

Молодой человек подчинился, и, когда они ехали молча рядом, королева, улыбаясь, бросала на рыцаря частые взгляды.

Когда они прибыли в замок, во дворе толпились рыцари и оруженосцы, готовые ехать на поиски Гвиневеры и ее лошади. Королева и рыцарь въехали незамеченными, но, когда королеву заметили, она, ни на кого не глядя, велела рыцарю подняться по лестнице в палаты короля.

Она открыла дверь в зал и произнесла:

— Я нашла его.

Артур был поглощен беседой с сэром Бедевером, одним из старейших и мудрейших рыцарей, и встретил слова королевы с некоторым раздражением. Когда же он увидел молодого рыцаря, сопровождавшего королеву, умолк и пристально посмотрел на него, как прежде это делала Гвиневера.

— В этом нет никаких сомнений.

Он поднялся, прошел через зал и заключил смущенного рыцаря в объятия:

— Добро пожаловать! Добро пожаловать в мой дом, который с этих пор будет и твоим домом.

— Но как они узнали его? — спрашивает Кэт. Она говорит прямо ему в ухо, вызывая покалывание в его шее. Он прижимает ее к себе.

— У тебя совершенно нет терпения! Слушай, и тебе все станет ясно.

Она ущипнула его, но больше ничего не говорила.

Молодого человека провели в один из лучших залов замка, где ему выдали одежду принца и где слуги ждали его приказаний. Ему сказали, что в его честь будет дан пир.

— Почему король так заботится обо мне? — спрашивал он слуг. Те не смогли ответить, но сказали, что король мудр и знает почему.

Когда тем же вечером рыцарь вошел в зал для пиршеств, он был полон людей и оглушающего шума. Вдоль каждой из сторон зала были сооружены длинные столы, за которыми сидели рыцари и их дамы. Все эти рыцари принадлежали к ордену Круглого стола. Во главе общего стола стоял стол короля, за которым восседали Артур с Гвиневерой, блистающие в монарших одеждах. Рядом с Гвиневерой сидел старик с седой бородой и добрым лицом. Рядом с Артуром стояли два кресла: одно — пустое, в другом сидела женщина.

Сюркот, именно так звали молодого человека, чувствовал, что не может оторвать взгляда от глаз этой женщины, и, пока они смотрели друг на друга, голоса в зале стали затихать. Через мгновение воцарилось молчание.

Король Артур поднялся:

— Выйди вперед, молодой рыцарь.

Сюркот сделал так, как ему сказали, прошел весь зал и остановился перед королем Артуром, от которого его отделял стол. Но хотя он знал, что не должен спускать взгляд с короля, ему было трудно удержаться, чтобы не бросить взгляд на леди.

— Кто это? — спрашивает шепотом Кэт.

— Ш-ш-ш! Говорит король Артур. Не ты ли тот рыцарь, который этим летом победил на турнире и исчез, не раскрывая своего имени.

Сюркот склонил голову:

— Я, ваше величество.

— Не ты ли, перед тем как скрыться, передал мне на хранение шкатулку?

— Я, ваше величество.

— Тебе известно содержимое шкатулки, посланной мне императором Рима?

— Нет, ваше величество, мне было поручено доставить шкатулку в ваши руки, не интересуясь ее содержимым, и я выполнил свой долг, как требовалось.

— Весьма достойно, весьма похвально. Это значит, что ты не имеешь представления о своем происхождении.

— Сэр, — Сюркот напряг спину и смело посмотрел в лицо короля, — меня зовут Сюркот, и я сын Виамунда из Италии.

— Нет, — сказал король.

По залу прокатились рокот и шепот, которые внезапно оборвались, как только король нахмурил брови.

— Виамунд вырастил тебя как сына, но он не был твоим отцом. Ты — Гавайи, сын Лота, внук Утера Пендрагона, моей крови. Молодой человек, я твой дядя, а эти прекрасные люди, сидящие здесь за этим столом, твои подлинные родители, Лот и моя сестра Анна.

Шум в зале снова усилился, но на этот раз король ничего не сделал, чтобы его унять. Сюркот смотрел на женщину рядом с Артуром. Сомнений быть не могло. Сходство между ней и им самим было поразительно.

Она поднялась со своего места и протянула к нему руку:

— Ваше место здесь, Гавайи, между мной и королем. — Ее голос был нежным и низким. Он напоминал о тепле, комфорте и отдыхе после битвы.

Лот подошел и встал рядом с женой. Сюркот перепрыгнул через стол и обнял сначала отца, затем короля, своего дядю, потом мать Анну. Только когда он сел на свое место, Артур встал и протрубил в рог.

— Начнем пир!

Когда его голос замолк, она оперлась на локоть и посмотрела вниз на подушку, на его лицо.