После войны Кессельринг писал: «Сегодня я абсолютно убежден, что никто из нас не стал бы после кампании на Западе фельдмаршалом, если бы Гитлер не считал, что теперь мир возможен».

В своей речи в рейхстаге Гитлер озвучил «еще один призыв к английскому здравому смыслу». Он заявил: «Я не вижу каких-либо обязательных причин для продолжения борьбы. Я сожалею о жертвах, которых она потребует… – и добавил: – Если борьба будет продолжаться, она закончится полным уничтожением одной из борющихся сторон. Господин Черчилль, возможно, считает, что это будет Германия. Я же знаю, что это будет Англия».

Три дня спустя министр иностранных дел Британии лорд Галифакс дал ответ по радио. «Гитлер, – сказал он, – не произнес ни одного слова, предполагающего, что мир должен основываться на справедливости. Его единственными аргументами были угрозы. Великобританией руководит дух неумолимой решимости. Она не прекратит борьбу».

Это было окончательным ударом по германским иллюзиям в том смысле, что Британию все еще можно урезонить. Теперь люфтваффе было необходимо уделить серьезное внимание тому, как вести войну против островного королевства. Потому что план операций по-прежнему отсутствовал.

21 июля Геринг вызвал к себе командующих воздушными флотами и приказал им представить свои идеи. Кессельринг и Шперле поручили различным воздушным корпусам заняться тем же самым. Офицеры штабов начали усердно разрабатывать планы. Все сходились на том, что первой и самой важной задачей должно стать подавление Королевских ВВС. Но в том, как это осуществить, наметились разногласия.

С долгими размышлениями покончили несколько быстрых решений фюрера.

16 июля, за три дня до речи в рейхстаге, он издал свою директиву № 16, в которой приказывал «приступить к подготовке десантных операций против Англии и, если потребуется, осуществить их» (операция «Морской лев»).

Но 31 июля он в Оберзальцберге на совещании с главнокомандующим фон Браухичем и его начальником Генштаба Гальдером сообщил, что намерен атаковать Россию – «чем скорее, тем лучше, и предпочтительно в этом году. Если Россия будет побеждена, у Британии исчезнет последняя надежда». О вольт-фасе Гитлера узнали Геринг и начальник Генштаба люфтваффе Иешоннек.

Несмотря на это, на следующий день фюрер издал директиву № 17, которой с 5 августа разрешались неограниченные воздушные и морские боевые действия против Англии. Гитлер хотел изучить последствия воздушных налетов, а потом «в течение восьми – десяти дней» решить, проводить ли высадку в середине сентября (самое раннее, на что соглашался флот) или нет.

Таким образом, произошло раздвоение дорог. Официально Британия оставалась следующим противником, а фактически высшее германское руководство уже повернулось на Восток. Правда, Гитлер не исключал возможности, что Британия падет первой, но нет доказательств, что он был в этом убежден.

2 августа Геринг отдал свой последний приказ: начать операцию «Adlertag» – «День Орла». Первым объектом совместной операции 2-го и 3-го воздушных флотов становились британские истребители: «спитфайры» и «харрикейны» в небе, их аэродромы, береговые радарные установки и вся наземная структура в Южной Англии.

На второй день зону налетов намечалось расширить и охватить аэродромы в пригородах Лондона и продолжать в полную мощь на третий день. Были надежды, что после нанесения таким способом нескольких мощных ударов Королевские ВВС будут подавлены, а господство в небе (предпосылка для последующих операций) будет завоевано.

Были решены все вопросы, кроме даты начала операции. Чтобы выполнить свою задачу согласно плану, люфтваффе нуждалось в благоприятной погоде в течение трех дней подряд. Метеорологи рискнули предсказать такие условия на начало августа. Но воздушному флоту требовалось примерно шесть дней для подготовки к этому сокрушительному удару. Но когда они закончили подготовку, погода вновь ухудшилась. Пришлось отложить «Adlertag» на десять, потом на одиннадцать дней. Наконец, зона высокого давления над Азорскими островами пообещала несколько отличных дней.

Геринг немедленно назначил час «ноль» на 7.30 13 мая. Случилось так, что и следующие два дня стояла хорошая погода, и они были использованы. Мощной бомбардировке подверглись караваны судов, порты, радарные станции и три аэродрома.

Потом ночью 12 мая зона высокого давления над Азорами рассеялась, и рассветное небо в момент начала «Adlertag» заволокло серыми облаками, большинство аэродромов было покрыто пеленой тумана, а над каналом висело плотное покрывало облаков. У Геринга не было иного выбора, кроме как опять отложить час «ноль» и перенести великое наступление до полудня.

Однако до того как этот приказ дошел от командования воздушным флотом до Geschwader, несколько соединений уже поднялись в воздух. Вместо того чтобы тщательно подготовить согласованный удар, масштабная атака рассыпалась на несколько индивидуальных акций, к тому же осложненных плохой погодой.

Командир KG 2 полковник Йоханнес Финк напряженно всматривался сквозь ветровое стекло своего «Do-17». Было уже 7.30 «Adlertag» («Дня Орла») и время начинать великую атаку. Но Финк раздраженно покачал головой. Он уже долетел до места встречи с эскортом истребителей, но впереди себя увидел лишь несколько «Ме-110». Их поведение было очень странным. Сперва они подлетели к нему, потом наклонили носы в пике. Наконец, снова набрав высоту, они повторили трюк. Какого черта они тут делают?

Финк долго не размышлял, а взял курс на Англию. За ним последовали II и III Gruppen под командой подполковника Вайткуса и майора Фуша. Их цель: аэродром в Истчерче на южном берегу устья Темзы.

В тесном строю «Do-17», снижаясь, прошли сквозь облако и полетели чуть ниже высоты 500 метров над британской территорией. Не было видно никаких истребителей: ни германских, ни британских. Тридцати пяти немецким бомбардировщикам повезло: британский радар опознал их как «всего лишь несколько самолетов», а диспетчер в Хорнчерче соответственно поднял против них только одну, 74-ю эскадрилью «спитфайров».

А тем временем группа Финка достигла Истчерча. Прогрохотав над аэродромом, эскадрилья за эскадрильей, они разбомбили взлетную полосу, самолеты, ангары и склады. Потом англичане насчитали более пятидесяти воронок от бомб. На земле было уничтожено пять бомбардировщиков «бленхейм».

Лишь тогда, когда соединение уже разворачивалось на обратный курс к себе на базу, со всех сторон на него насели «спитфайры». Финк шарил взглядом по небу, но из-за бросавшегося в глаза отсутствия германских истребителей им пришлось защищаться самостоятельно. Без облачного прикрытия там была бы настоящая резня. Случилось так, что большинству «дорнье» удалось уйти под его защиту от решительных атак британских истребителей.

Тем не менее в этом вылете KG 2 потеряла четыре лучших экипажа. Едва успев приземлиться, Финк бросился к телефону и в бешенстве потребовал объяснений, почему истребители покинули его в беде.

К своему изумлению, он узнал, что единолично начал великую атаку люфтваффе «Adler» на Великобританию. Приказ Геринга об отмене налета не поступил в Geschwader вовремя, а высший пилотаж «Ме-110» был попыткой дать бомбардировщикам сигнал вернуться на базу. Но это сообщение осталось непонятым.