— Иногда подойдешь к прилавку, деньги протягиваешь продавцу, кричишь ей: "Тетенька, дайте одну жвачку", пока она деньги пересчитывает, в это время левой рукой целую горсть сгребаешь, и в карман. Я и шоколадки так же тырил.

— Это как в баре что ли? — спросил Кижаев, зевая.

— Ну да. Только один раз какой-то хрен в очках меня за уши оттаскал.

— Продавец?

— Да нет, просто стоял рядом, заметил, козел, и давай уши крутить. Я потом его подкараулил дня через два и грязью все его окуляры залепил.

Игорь рассмеялся.

— Крутой ты у нас мэн, как тебе эти уши то до сих пор под корень не открутили не пойму.

— Чего?! — обиделся Пупок.

— Ну, на том складе тебя поймали, уши крутили. И за жвачки тоже.

— Ну и все! Подумаешь всего два раза. Да если б не эти собаки, меня бы вообще никто там не поймал. Я ведь уже оттуда вылазил, такую большую банку с краской тащил, а они тут как разлаялись!..

— Постой. Ты что ж, внутри склада был? — удивился Кежа.

— А как же! Я тебе, про что и толкую!

— И что там была за краска?

— Не знаю, я открыть то не успел. Большая такая, квадратная банка, а крышка такой ручкой открывалась.

Кежа перестал ходить и присел напротив парня.

— Ручка говоришь? А эта банка, она такая квадратная, зелёного цвета, с закругленными углами?

— Ну да. У нас много таких пустых на свалке за заводом валяется.

А Кежа продолжал расспрашивать.

— И крышка такая круглая? А тут такая ручка, с кольцом, её закрывает?

— Ага!

Кежа усмехнулся.

— Да, брат, везёт тебе. Как бы ты попал с этой «краской»! Врагу не пожалеешь.

— Чего?

— Это ты не краску тащил, эта штука называется пороховой ящик. Наверняка там, какая-нибудь взрывчатка была.

Пупок неожиданно вспотел.

— Ничего себе, — пробормотал он.

— А эти, охрана, видели эту банку? — Продолжал пытать юного ворюгу Кижаев.

— Нет, я как услышал собак, успел её обратно в дыру сунуть, и к забору побежал. Тяжёлая она была, я бы с ней совсем не убежал. Эти потом прибежали, козлы, с автоматами, догнали. Ну, я потом им концерт закатил, — он скривился и противным гундосым голосом заблажил. — Дяденьки не надо, я больше не буду! Ой, больно! Я только посмотреть хотел, что за собачки у вас!

Лариска передернулась всем телом.

— Я бы тебя за один этот противный голос пристрелила бы там прямо на месте!

Но Игорь продолжал докапываться до истины.

— Значит, они не поняли, что ты побывал внутри?

— Не-а! Я как их топот услышал, банку эту обратно толкнул в ангар, и давай бежать к забору. А Лёнька, тот ещё раньше через забор стрельнул.

— Что за Лёнька?

— Да, кореш мой. Он эту железяку отжимал, а то так туда в одиночку не пролезешь.

— Этот твой Лёнька такой же мелкий, как и ты?

— Нет, ты что! Он уже в восьмом классе учиться, правда, третий год. Он здоровый, как танк.

— Ладно, хватит про Леньку, вернёмся к складу. Они тебя сразу отпустили? Без допроса?

— Как это, допрашивали! Уши и крутили, и спрашивали, что я тут делал.

— А ты что?

— Я ж говорил, нёс всякую хрень: "Собачек посмотреть хотел. Мимо проходил, за грибами".

— Это ночью то? За грибами?

— Какой ночью, мы днём лазили! Мы действительно с Лёнькой за опятами пошли, тут, в посадку. А по пути решили склад проверить.

Кежа всё не мог поверить в такую изощрённую наглость своего подопечного.

— Днём полезли! Ну, вы наглецы. Так они не поняли, что ты был внутри?

— Не-а. А там не поймёшь, там только шов у сварки проржавел, так то он как новый стоит.

— Да, так то он оцинкованный, — припомнил Кежа.

— А ещё трава у них ещё растёт, во! — он показал рукой что-то выше своего роста. — Сейчас она, правда, сгорела.

— Поэтому они тебя и отпустили, а знали бы, что ты пролез в склад, так бы точно грохнули. И косточек бы твоих не нашли.

Николай недоверчиво посмотрел на своего наставника.

— Ты думаешь?

— Я знаю. Лучше скажи, когда тебе уши то крутили? Давно?

— Да нет, дня за два до того мы с тобой познакомились.

— А что там за дыра в этом ангаре? Её не заделали с тех пор?

— А это с торца, того самого, что мы поджигали. Там железо проржавело, по ребру, и по земле. Его отгибаешь и пролазишь.

— А я пролезть туда смогу?

Пупок скептически осмотрел щуплую фигуру Кежи.

— Не-а, ты толстый больно.

Лариса засмеялась.

— Ну, ты разъелся, Кижаев. Боров просто.

— Да там не пройдешь, эти собаки всё равно нас учуют, — пессимистично продолжил Пупок.

— А что за собаки-то? Породистые, нет? — спросил Кежа.

— Да ты что! Не видел, разве их в прошлый раз? Два кобеля, не то лайки, не то шакалы.

— Стой, они точно кобели? Не суки? — уточнил Игорь.

— Нет. Что я суку, — он показал на Лариску, и тут же получил ответный шлепок, — от кобеля не отличу.

— Это хорошо…

В это время сработал зуммер сотового телефона.

— Да.

— Игорь, это Семён. У нас все идет по плану. Ровно в восемь они вытаскивают состав.

— Хорошо, я тоже готов. Кстати, а что со складом?

— Пока ничего. Оставим его на закуску. Так я на тебя надеюсь?

— Не сомневайся.

Пряча мобильник в карман, Игорь улыбался. Наконец-то мозаика его планов сложилась в один красивый узор.

— Поехали, брателло, — сказал он своему младшему брату.

— Куда?

— Собак ловить.

— А мне что делать? — спросила Лариса.

— Как что, верить и ждать, — с пафосом сказал Игорь, потом сбавил тон до обыденного, и сделал своей подруге заманчивое предложение. — Ещё можешь помыть пол, приготовить ужин, постирать чего-нибудь.

Лолка недовольно скривилась.

— Ну, во-первых, готовить я не умею, убираться у нас всегда мамка убиралась, а стирать я умею только на машинке-автомате.

— Да, Лариса Васильевна, не завидую я твоему будущему мужу, — под смех Пупка вынес окончательный вердикт Игорь. — Пошли, Мальчишь-Плахишь.

Насчет собак Кижаев помянул не ради красного словца. Выехав на «Москвиче» они с Пупком внимательно рассмотрели несколько собачьих свадеб и выбрали, по их мнению, самую красивую суку из всех пушистых леди. К вящему разочарованию двух десятков предельно озабоченных псов одичавшая белая болонка исчезла в салоне этого грохочущего чудовища.