«Дыши поглубже, — уговаривала она себя. — Дыши. Вдох и выдох, вдох и выдох».

За выдохом последовал вздох облегчения — она увидела Хойта, а рядом с ним Киана. Идут рядом, промокшие, словно никуда не торопятся и у них нет никаких забот.

Братья приближались, и Гленна нахмурилась. Кажется, на рубашке Хойта кровь, а под глазом свежий синяк?

Высунувшись наружу, она задела арбалетом каменный подоконник. Раздался звук спущенной тетивы. Гленна взвизгнула. Потом она ругала себя, но в тот момент, когда стрела со свистом рассекла насыщенный влагой воздух, она не смогла сдержать этой чисто женской реакции отчаяния и испуга.

Стрела воткнулась в землю в нескольких дюймах от правого ботинка Хойта.

Сверкнула сталь обнаженных мечей, и братья мгновенно повернулись, прижавшись спинами друг к другу. В других обстоятельствах она любовалась бы этим движением, стремительным и одновременно плавным, похожим на танец. Но в тот момент ее охватили досада и ужас.

— Простите! Простите! — Она еще дальше высунулась из окна и принялась махать рукой. — Это я. Это моя стрела. Просто… — Черт с ним. — Я спускаюсь.

Гленна бросила арбалет, поклявшись потратить целый час на тренировку, прежде чем снова позволит себе целиться во что-либо, кроме мишени. Уже на бегу она услышал звук, который ни с чем не перепутаешь, — мужской смех. Бросив взгляд в окно, девушка увидела, что смеется Киан — он буквально перегнулся пополам. Хойт просто стоял, глядя на башню.

Когда Гленна кубарем скатилась по лестнице, из тренировочного зала выглянул Ларкин.

— Что-то случилось?

— Нет, нет. Ничего. Все в порядке. В полном.

Подбегая к парадной двери, она почувствовала, как краска заливает щеки.

Братья вошли, отряхиваясь, словно мокрые собаки.

— Простите. Простите.

— Кажется, у меня есть повод злиться на тебя, рыжая, — беззаботным тоном сказал Киан. — Ты могла целиться мне в сердце, а попасть совсем в другое место.

— Я просто стояла на страже и случайно спустила тетиву. А все из-за того, что вас не было так долго и я волновалась.

— Вот это мне и нравится в женщинах. — Киан хлопнул брата по плечу. — Сначала едва не убьют тебя, а потом заявляют, что ты же и виноват. Нам повезло. Я пойду спать.

— Мне нужно осмотреть твои ожоги.

— Не суетись.

— Что случилось? На вас напали? У тебя губы разбиты… и у тебя тоже. — Она повернулась к Хойту. — А глаз почти заплыл…

— Нет, никто на нас не нападал. — В его голосе сквозило недовольство. — Если не считать того, что ты чуть не прострелила мне ногу.

— У вас лица разбиты, одежда изорванная и грязная. Если… — Наконец до нее дошло. Выражения их лиц говорили сами за себя. В конце концов, у нее тоже есть брат. — Вы что, дрались? Друг с другом?

— Он первый начал.

Гленна бросила на Киана испепеляющий взгляд.

— Отлично. Просто превосходно. Разве мы не покончили с этим еще вчера? Разве не говорили о распрях, о том, насколько они деструктивны и бессмысленны?

— Похоже, сегодня придется лечь спать без ужина.

— Не хами. — Она ткнула пальцем в грудь Киана. — Я тут чуть с ума не сошла, а вы мутузили друг друга, как парочка глупых щенков.

— Ты чуть не прострелила мне ногу, — напомнил Хойт. — На сегодня уже достаточно глупостей.

В ответ она лишь скрипнула зубами.

— Марш на кухню, оба. Займусь вашими синяками и ссадинами. Снова.

— Я пойду спать, — заявил Киан.

— Оба, я сказала. И без разговоров.

Она удалилась, и Киан потрогал разбитую губу.

— Времени, конечно, прошло много, но я не помню, чтобы тебе особенно нравились властные женщины.

— Раньше не нравились. Но я достаточно хорошо их понимаю, и поэтому не стоит ей перечить. Кроме того, у меня болит глаз.

Когда они вошли в кухню, Гленна раскладывала свои принадлежности на столе. Она успела поставить чайник на огонь и закатать рукава.

— Крови хочешь? — спросила она, и ее холодный тон заставил Киана смущенно откашляться.

Как это ни удивительно, он почувствовал досаду. Такого ощущения у него не было… даже не вспомнить сколько. Очевидно, близкое общение с людьми дурно влияет на него.

— Нет, спасибо. Хватит и твоего чая.

— Снимай рубашку.

Гленна видела, что с его языка готово сорваться язвительное замечание. Но Киан проявил благоразумие и сдержался.

Он стянул рубашку и сел на табурет.

— Я и забыл об ожогах. — Хойт принялся рассматривать рубцы. Волдыри исчезли, превратившись в багровые шрамы. — Если бы вспомнил, — прибавил он, усаживаясь напротив Клана, — то целил бы тебе в грудь.

— Опять начинается, — пробормотала Гленна, но братья не обратили на нее внимания.

— Ты дрался не так, как обычно. Работал в основном ногами и локтями. — Хойт чувствовал последствия ударов брата. — И еще прыжки.

— Боевые искусства. У меня черный пояс в нескольких видах. Символ мастера, — пояснил Киан. — Тебе нужно больше тренироваться.

Хойт потер саднящие ребра.

— Обязательно.

Что-то они вдруг стали общительными, недоумевала Гленна. Странные эти мужчины — становятся друзьями после того, как расквасят друг другу физиономии.

Она налила горячую воду в кастрюльку, и пока настой заваривался, подошла к столу с баночкой целебной мази.

— Учитывая площадь ожогов, я сказала бы раньше, что своими средствами вылечу их через три недели. — Она села и зачерпнула пальцами мазь. — Теперь сокращаю срок до трех дней.

— Нас можно ранить, причем серьезно. Но если удар не смертельный, мы выздоравливаем, причем быстро.

— Повезло тебе, особенно если учесть, что у тебя не только ожоги, но и синяки. Но способности к регенерации у вас нет, — продолжала Гленна, нанося мазь на кожу. — Если мы, например, отрубим им руки, они не отрастут снова.

— Жестоко, но мысль интересная. Нет. Я никогда не слышал о чем-то подобном.

— Значит, если нам не достать до головы или сердца, можно целиться в руку или ногу.

Гленна вернулась к раковине, чтобы смыть мазь с пальцев и приготовить холодные компрессы.

— Вот. — Она протянула один Хойту. — Приложи к глазу.

Он понюхал марлю и молча подчинился.

— Не стоило так беспокоиться.

— Какая бестактность, — поморщился Киан. — Разумнее было бы сказать: «Прости, любимая, что заставили тебя волноваться. Мы поступили эгоистично и неразумно и готовы понести заслуженное наказание. Надеемся, ты нас простишь». И добавь чуть-чуть ирландского акцента. Женщины падки на ирландский акцент.