— В самом деле, Пейшнс? — осведомился Лейн.

— Теперь мы знаем, что он Уильям, а так как мертвец — один из братьев Седлар, значит, это Хэмнет. Вопрос в том, был ли Хэмнет первым или вторым посетителем дома Уильяма в ночь убийства. Нам известно, что первый визитер был вынужден забрать у Максуэлла ключ, чтобы войти в дом после того, как связал старика в гараже. Следовательно, у первого посетителя не было ключа во время прибытия. Но у Хэмнета Седлара ключ был — оригинал, который он взял у своего брата Уильяма и который мы нашли рядом с телом. Таким образом, Хэмнет должен быть вторым посетителем. Получается, что его убил первый визитер, так как их было только двое, согласно показаниям Максуэлла насчет колокольчика. Кто же был первый — человек в маске? Мы уже давно пришли к выводу, что он был рубильщиком. Значит, Хэмнета убил рубильщик. Но мог ли Уильям быть рубильщиком, как ты только что предположил, папа? Я утверждаю, что нет, так как Уильям лучше всех в мире знал, где находится тайник, и ему ни при каких обстоятельствах было незачем крушить дом топором! Повторяю: Уильям Седлар не был рубильщиком, не появлялся в доме той ночью и не убивал своего брата. Все это сделал третий человек, не знавший, где спрятан документ, убивший Хэмнета после того, как тот извлек бумагу из тайника, положивший тело в подвал и бежавший с документом!

— Превосходно! — сказал Роу. — Но кто он?

— Боюсь, нам придется начать все заново, — пожала плечами Пейшнс. Внезапно она издала сдавленный крик, побледнела как смерть и неуверенно поднялась.

Встревоженный Роу подбежал к ней:

— В чем дело, Пэт? Что случилось?

Инспектор отодвинул его в сторону:

— Тебе нехорошо, Пэтти?

— Я... как-то странно себя чувствую... — простонала Пейшнс. — По-моему, я заболела... — Она пошатнулась и приникла к отцу.

Лейн и англичанин подошли к ним.

— Инспектор, она сейчас потеряет сознание! — резко произнес Лейн.

Роу подхватил девушку, когда она начала соскальзывать на пол,

* * *

Когда Тамм и Роу увезли тихо плачущую Пейшнс на такси в квартиру инспектора, Друри Лейн и Уильям Седлар остались в кабинете хранителя музея вдвоем.

— Похоже, у бедняжки жар, — заметил Седлар.

— Несомненно. — Лейн стоял неподвижно, как сосна с покрытой снегом верхушкой; его глаза походили на две темные бездонные ямы.

Седлар внезапно вздрогнул.

— Полагаю, это конец, — с горечью произнес он. — Меня бы это не заботило, если бы не...

— Я вполне понимаю ваши чувства, мистер Седлар.

— Очевидно, вы передадите меня властям?

Лейн устремил на него непроницаемый взгляд:

— Почему вы так думаете? Я не полицейский, а инспектор Тамм больше не связан с полицией. Только наша маленькая группа знает все обстоятельства. Обвинять вас не в чем — кражу вы возместили, и вы не убийца.

В усталых глазах англичанина блеснул огонек надежды.

— Я не отвечаю за инспектора, но как член совета директоров Британского музея предлагаю сразу же написать Джеймсу Уайету заявление об отставке и...

Худые плечи Уильяма поникли.

— Понимаю. Конечно, это нелегко... Я знаю, что должен делать, мистер Лейн. — Он вздохнул. — Когда мы вели битву эрудитов на страницах «Стратфорд куортерли», мне и в голову не приходило...

— Что это приведет к столь драматическому концу? — Лейн посмотрел на него и усмехнулся. — Всего хорошего, — попрощался он и, взяв шляпу и трость, вышел из комнаты.

Дромио терпеливо ждал на обочине в машине. Старый джентльмен с трудом сел в салон, как будто у него болели суставы, и лимузин тронулся с места. Лейн тут же закрыл глаза и настолько погрузился в раздумье, что казался крепко спящим.

Инспектор не отличался тонкостью натуры — его эмоции были резкими и спонтанными, как пузырящийся сок выжатого лимона. Он воспринимал свое отцовство со смешанным чувством радости, недоумения и страха. Чем больше времени он проводил с дочерью, тем сильнее восхищался ею и тем меньше ее понимал. Несмотря на все старания, бедняга никогда не мог предугадать ее следующее настроение или разгадать тайну предыдущего.

Поэтому Тамм охотно возложил на мистера Гордона Роу задачу выводить девушку из необъяснимого приступа истерии. А мистер Гордон Роу, до сих пор любивший только книги, с ужасом осознал, что значит любить женщину.

Ибо Пейшнс оставалась загадкой. Перестав плакать, она вытерла глаза, улыбнулась молодому человеку и удалилась в свою комнату. Ни угрозы, ни мольбы на нее не действовали. Она посоветовала мистеру Роу убираться восвояси, отказавшись вызывать врача и заявив, что у нее всего лишь мигрень. Инспектор также ничего не смог добиться. Мистер Гордон Роу и его потенциальный тесть мрачно посмотрели друг на друга, после чего молодой человек удалился, повинуясь приказу.

Пейшнс не вышла к обеду и пожелала отцу доброй ночи, не открывая дверь. Среди ночи инспектор, чувствуя, как колотится его старое сердце, встал с кровати, подошел к комнате дочери и услышал горькие рыдания. Он поднял руку, чтобы постучать в дверь, но тут же беспомощно опустил ее, вернулся в постель и полночи мрачно смотрел в потолок.

Утром Тамм заглянул в комнату Пейшнс — она спала, на ее щеках еще виднелись следы слез; светлые волосы разметались по подушке. Девушка беспокойно шевельнулась, и он поспешно удалился для одинокого завтрака и ухода в офис.

Инспектор вяло занимался повседневной рутиной. Пейшнс не появилась в агентстве. В половине пятою Тамм громко выругался, схватил шляпу, отпустил мисс Броуди и вернулся в квартиру.

— Пэт! — с беспокойством окликнул он из прихожей, потом быстро прошел через гостиную. Бледная Пейшнс стояла перед закрытой дверью своей спальни, одетая в строгий костюм и темную шляпку.

— Ты уходишь? — спросил инспектор, целуя ее.

— Да, папа.

— А почему ты закрыла дверь?

— Я... — Она закусила губу. — Папа, я упаковываю вещи.

Челюсть Тамма отвисла.

— Пэт, дорогая, в чем дело? Куда ты собралась?

Пейшнс медленно открыла дверь. Инспектор увидел на кровати полный чемодан.

— Я уезжаю на несколько дней, — сказала она дрожащим голосом. — Это очень важно...

— Но почему...

— Нет, папа. — Пейшнс защелкнула чемодан и затянула ремни. — Пожалуйста, не спрашивай почему, куда или зачем. Скоро я вернусь.

Инспектор опустился на стул, уставясь на дочь. Она подняла чемодан и направилась к двери, потом внезапно поставила чемодан, подбежала к отцу, обняла его и поцеловала. Прежде чем он успел опомниться, ее и след простыл.

Инспектор сидел в пустой квартире с потухшей сигарой во рту и шляпой на голове. Звук захлопнувшейся входной двери еще звучал в его ушах. Постепенно взяв себя в руки, он начал обдумывать ситуацию и чем больше думал, тем сильнее беспокоился. Многолетнее общение с преступниками и полицейскими способствовало пониманию человеческой натуры. Постаравшись забыть, что Пейшнс его плоть и кровь, он размышлял о ее странном поведении. Его дочь была взрослой, вполне уравновешенной девушкой, не подверженной обычным женским приступам раздражения и эмоциональным вспышкам. Теперешнее ее состояние явно выходило за привычные рамки... Инспектор неподвижно сидел в темнеющей комнате несколько часов. В полночь он встал, зажег свет и приготовил себе чашку крепкого кофе, а потом отправился в постель.