Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это последнее обращение Хинтце к экипажу свидетельствовало, что опасность все еще очень недооценивалась. В действительности же Соединения-1 и 2 уже собирались захлопнуть ловушку, которую готовили четыре последних дня, с того самого момента, когда Люфтваффе впервые обнаружили конвой JW-55B к западу от Тронхейма.
На борту «Дюк оф Йорк» на смену мрачным настроениям и ощущению неопределенности ситуации пришло, наконец, чувство уверенности, которое укреплялось по мере получения радиограмм от Барнетта. Из них следовало, что «Шарнхорст» идет прямо в объятия Соединения-2. Немецкие командиры вели себя, как фермеры, которые ведут быка на бойню. Впереди — умерщвление, быстрое и простое.
Лейтенант Вивиан Кокс вспоминает, что
«это был день командующего — адмирала Фрейзера, который просто доминировал на корабле. Вместо морской формы он надел какие-то старые брюки, рубашку с закрытым воротом, свитер, видавшую виды капитанскую фуражку. С огнедышащей трубкой во рту, он ходил среди нас, чрезвычайно уверенный в себе, молчаливый и вежливый… Это был момент торжества человека, сплотившего весь экипаж».
«Дюк оф Йорк» шел на восток, примерно в 60 милях севернее Нордкапа. Сравнивая курсы обоих кораблей, было нетрудно подсчитать, что «Шарнхорст» может быть перехвачен между четырьмя и пятью часами вечера. Чарльз Хейвуд, артиллерист линкора «Дюк оф Йорк», рассказывал, что Фрейзер, обращаясь к экипажу по внутренней связи, спрашивал, когда следует потопить «Шарнхорст» — «до или после обеда». Через десять минут, как бы отвечая самому себе, он объявил, что будут выданы бутерброды с тушеным мясом и горячее какао — эти слова были встречены громкими радостными возгласами.
Моряки ждали, что будет дальше. Деннис Уэлш, один из артиллеристов эсминца «Матчлесс»:
«Мы были тогда девятнадцатилетними юнцами и не думали [бояться]… Нас охватило возбуждение, и когда приказали начать торпедную атаку, это вызвало у всех восторг — видимо, за счет выброса адреналина. И только после того, как сражение окончилось, стало, наконец, понятно, что произошло».
От ужасной погоды доставалось всем. Бьёрн Хаген, командовавший 12-см носовым орудием «Сторда»:
«Штормовой ветер дул практически непрерывно. Мы обслуживали носовую пушку, так что все время приходилось хвататься за что попало. Одежда промокла из-за долетавших до нас брызг, которые тут же превращались в лед».
На борту однотипного «Скорпиона» находился сигнальщик Джон Уосс:
«…мы шли с большой скоростью… была сильная качка, нас все время заливала вода, прорывавшаяся через вентиляционные раструбы, так что образовалась лужа глубиной два дюйма, которую гоняло из стороны в сторону, что было очень неприятно, — как вы понимаете, корабль сильно качало».
Почти все 8000 моряков на борту тринадцати кораблей союзников, преследовавших «Шарнхорст», находились на своих боевых постах, в замкнутом стальном пространстве. Они всем телом ощущали, как напрягаются корпуса кораблей и слышали, как они стонут, вступая в борьбу с очередной волной, но им было неведомо, что делается снаружи. Только офицеры кое-что знали.
«…Больше всего мы боялись того, что опять не встретимся с врагом. Сколько раз мы выходили в море, прикрывали конвои, но враг не появлялся. На этот раз… на Рождество настроение было несколько подавленное из-за неопределенности обстановки, но после получения сигналов от Барнетта стало ясно, что „Шарнхорст“ все-таки вышел, значит, у нас есть шанс, которым нужно воспользоваться и встретить врага, потому что мы сильнее».
Так думал адмирал сэр Генри Лич, который тогда был одним из самых молодых офицеров-артиллеристов на «Дюк оф Йорк». Лейтенант Брайс Рамсден, находившийся на «Ямайке»:
«День подарков, бюллетень номер 12, — объявил помощник капитана. — „Белфаст“ сообщает, что „Шарнхорст“ идет прежним курсом со скоростью 28 узлов. Мы быстро сближаемся с ним, дистанция 20 миль». Было около трех тридцати, теперь мы его встретим, если не случится чего-нибудь совершенно неожиданного. Некоторое напряжение сохранялось, но я приготовился к неизбежному. Наконец, примерно в четыре часа поступил приказ: «Следить за пеленгом „пять красное, ноль“». Я приказал включить привод, наводчикам приготовиться, и меня охватило волнение.
…Директор был развернут навстречу пронизывающему ветру, нос корабля все время зарывался в воду. Я напряженно вглядывался в бинокль, но ничего, кроме темного и пустого горизонта, не видел. В голове мелькали какие-то случайные мысли. Секунды ожидания казались бесконечными.
Точно в 16.17 операторы радара засекли первый слабый сигнал от «Шарнхорста» на дальности примерно 42 километра. Линкор не пытался изменить курс; наоборот, он шел навстречу. В 16.23 дистанция между двумя кораблями уменьшилась до 37 километров и продолжала сокращаться: 24 километра в 16.36, 15 километров в 16.43. Напряжение на мостике линкора возрастало. Десять тяжелых 14-дюймовых орудий были заряжены и развернуты в боевое положение. Фрейзер хотел подпустить «Шарнхорст» как можно ближе, чтобы он не смог уйти благодаря своей более высокой скорости. Однако капитан флагманского корабля, Гай Рассел, стоявший на мостике рядом с Фрейзером, сомневался в разумности этого плана. «Сэр, уже можно открывать огонь», — осторожно сказал он. «Нет-нет, еще подождем, — невозмутимо ответил Фрейзер, попыхивая своей трубкой. — Враг пока не подозревает, что мы его ждем, и поэтому чем ближе он подойдет, тем вернее будет стрельба».
Наконец, в 16.47, когда дистанция стала чуть меньше 12 километров, «Дюк оф Йорк» и «Белфаст» одновременно произвели залпы осветительными снарядами. Никто из тех, кто видел эту сцену, никогда не забудет момент, когда снаряды разорвались, и темноту полярной ночи в направлении на северо-восток сменил ослепительный свет. Все увидели последний из оставшихся в строю гитлеровских линкоров — он шел на полной скорости, пробивая себе путь в штормовом море, а за острым «клиперным» носом шла бурлящая, пенящаяся волна.
Вивиан Кокс, находившийся на флагманском мостике «Дюк оф Йорк», рассказывал потом о невероятном зрелище:
«„Шарнхорст“ напоминал удивительную рыбу — как бы огромного лосося, который надвигался прямо на нас».
Адмирал Фрейзер:
«Разорвалось четыре осветительных снаряда, и мы все увидели линкор, его носовые и кормовые орудия все еще находились в походном положении. Это было потрясающе — та сцена с иллюминацией над кораблем до сих пор стоит у меня перед глазами».
Старший артиллерист «Дюк оф Йорк», лейтенант-коммандер Джеймс Кроуфорд, наблюдавший эту сцену в бинокль:
«Зрелище было невероятное, до линкора оставалось миль семь, и он шел прямо на нас, похожий на огромное серебристое привидение… Артиллеристы могут только мечтать о такой мишени».
На борту «Ямайки», шедшей в кильватере за «Дюк оф Йорк», находился лейтенант Рамсден:
