Между тем Рембо был социализирован вполне корректно и грамотно, он умел правильно вести себя с собаками. Потому во время встреч соблюдал все ритуалы, а когда Троль его доставал, принимал позы подчинения, пытался задобрить старшего товарища, иногда ложился на спину – но Троля это не останавливало! Зачастую он возил малыша по асфальту или загонял под лавку, на которой сидели хозяева.

А что же хозяева, спросите вы.

Хозяевами Рембо были милые интеллигентные люди, безгранично любившие своего обаятельного парня, но, к сожалению, слабо разбиравшиеся в нюансах обучения собак и воспринимавшие на веру все, что говорили дворовые «знатоки» кинологии. Именно таковым был хозяин овчарки, добродушный парень, которого мы звали Виталя, с ударением на последней букве. Он считал себя матерым собаководом, завсегдатаем дрессировочных площадок и знатоком старых добрых методов, поэтому на мои призывы – дескать, «Виталя, отзови Троля, что же он мальца обижает!», «Виталя, не играй с судьбой в рулетку, все закончится слезами!», «Виталя, зачем портить чужой собаке характер?» – Виталя отвечал что-то типа: «Ничего, это он (Троль) его (Рембо) так учит. Ну, поучит немного, объяснит, кто главный. Все будет хорошо!»

Справедливости ради надо сказать, что на дрессировочных площадках советского времени (а наследником именно этих традиций и мнил себя по началу Виталя) бытовало мнение, что собаки должны сами разбираться, кто главней. В принципе, наверное, должны, если собаки равны размерами, нормальны, «понимают» собачий язык, знают, когда можно начать и когда надо остановиться. В противном случае их взаимоотношения должны регулировать люди!

…Но случай с Тролем и Рембулей в рамки «концепции саморегуляции собачьих отношений» никак не вписывался. С одной стороны – сильный и не вполне адекватный в отношениях с собаками Троль, с другой стороны – маленький Рембо. Который рос, подвергался унижениям и… однажды вырос. Все произошло тогда, когда и должно было произойти. Собаки окончательно формируют свое «видение мира» примерно к одиннадцати месяцам – полутора годам, в зависимости от размеров и иных индивидуальных особенностей.

Собаки окончательно формируют свое «видение мира» примерно к одиннадцати месяцам – полутора годам, в зависимости от размеров и иных индивидуальных особенностей.

Рембо как раз вступил в эту пору – когда щенок начинает чувствовать себя «мужчиной». И вот в один прекрасный момент, когда Тролль в очередной раз, невзирая на умиротворяющие позы Рембо, попытался загнать его под скамейку, у молодого пита проснулось чувство собственного достоинства. К тому моменту он уже превратился из маленького крепыша в увесистый, килограммов на 27–28 снаряд из стальных мускулов.

Троль по привычке «наехал» на Рембо, зарычал, куснул его, подталкивая к скамейке. Как говорили очевидцы, Рембо до последнего высказывал уважение к старшему товарищу, уступал, пятился. Но терпение пита было, видимо, не беспредельным. У него, как говорится, накипело, он неожиданно извернулся и вцепился в шею обидчика. А поскольку Виталя некоторое время надеялся, что «Троль его немножко поучит» и «потом они станут друзьями», драка разгорелась не на шутку. Рембо «вспомнил», что его далекие предки когда-то дрались за деньги в притонах Манхэттена и Бостона. Правильно разнимать собак, как оказалось, не умела на тот момент ни одна сторона, в результате драка никак не могла закончиться, потому что вопли и неумелые действия хозяев только раззадоривали собак.

Увы, глупое, если не сказать сильнее, поведение одного из хозяев наложило отпечаток на судьбу обеих собак. Троль получил множество травм и долго болел. Рембо, сохранив прежнюю восторженную доброжелательность и любвеобильность в отношении людей и четвероногих особей противоположного пола, согласно неумолимым законам природы возненавидел всех кобелей без исключения, от которых не ждал ничего хорошего, а потому гулял только на поводке и только с суками, в отдалении от всей веселой компании собак нашего двора.

О, сколько вполне нормальных, веселых кобелей подобным образом становились монстрами, атакующими всех встреченных собак! А все потому, что в юном возрасте подвергались неспровоцированной агрессии со стороны другой собаки…

Последствия нападения оказывают неизбежный негативный эффект на процесс формирования характера собаки. Мой боксер Грин (если у него была такая возможность) старался напасть на всех собак крупнее себя – только потому, что был покусан в возрасте восьми-девяти месяцев взрослой овчаркой.

С моим замечательным амстафом Герой произошла та же история. В результате он также в любом встреченном кобеле видел врага. Причем, что в этой ситуации наиболее обидно, до 11-месячного возраста мне удавалось правильно социализировать его, гуляя с нормальными, правильно ведущими себя собаками (или, точнее, правильными владельцами). На этот процесс я тратил почти все свободное время, тщательно выбирал круг знакомств для своего пса, сочетая прогулки с играми и дрессировкой по минимальному курсу послушания. Дома Гера рос среди собак – с маленькой дворняжечкой Соней и ризеном Яной (карантин он пережил в компании себе подобных), к 11 месяцам уверенно подходил на зов по команде (чему способствовала почти идеальная для городских условий выучка Яны, но это отдельная история про то, как удобно обучать собаку вместе с обученной ранее), знал, как себя вести с собаками, поэтому я безбоязненно позволял ему бегать с собратьями.

Но все закончилось примерно так же, как закончилось у Рембо. Неспровоцированное нападение, укус, боль, «ответка»… и все. Часто говорят, что такая агрессия – следствие пережитого страха от нападения. Может быть, и так, этот вопрос до конца не исследован. Но факт остается фактом – в моих случаях если страх у кого-то из собак, о которых я рассказывал, и был, то только до решающей драки в определенном возрасте, драки, навсегда изменившей их характер.

Вероятно, тут все же дело в процессах социализации – сильная собака в ответ на атаку, которой она подверглась в период социализации, становится агрессором, менее сильная – становится по своему поведению похожей на Троля: сильных опасается, на слабых нападает… Так что агрессия у собак порой распространяется, как укус вампира: стоит одной собаке в период социализации подвергнуться атаке, как она превращается в агрессора, впоследствии может укусить другую собаку в переходном возрасте, передать ей «типа-вирус» агрессии… ну, и так далее…

Если в самом начале этой главы мы писали, что можно делать, когда в конкретной ситуации существует опасность конфликта, то тут мы поговорим о том, существует ли способы решить проблему заранее.

Ведь, согласитесь, бывает, что так вот уж вышло, и не по вашей вине собака у вас выросла задиристой – по причине излишней доминантности (нормы для некоторых служебных пород собак), и (или) недоверчивой на почве пережитого стресса (см. выше). Можно ли с этим что-то сделать? Можно ли это нежелательное поведение как-то скорректировать (вылечить) заранее?

Можно пробовать, но, как всегда в дрессировочной практике, универсальных средств не существует. Для собак-доминантов лечение будет одно, для «невротиков», кусающихся со страху, – другое.