Собственно, ничего удивительного. Пожилой сосед в длительной командировке приглашает одинокую немолодую женщину к себе на ужин. Тем более женщина эта с ним откровенно кокетничает. Интересно, что последует за ужином? Он предложит ей остаться?

Я вдруг представляю, как господин Элиэзер обнимает меня. У него должны быть ласковые теплые руки, можно взобраться на колени, спрятать голову в расстегнутом вороте рубашки и немного отдохнуть. Совсем немножко отдохнуть от одиночества, самоконтроля, чувства долга, чужой боли и собственной ответственности.

Домик господина Элиэзера почти не отличается от моего. Только вместо роз в садике разбита лужайка и растут три маленьких мандариновых деревца. На двери висит тяжелое медное кольцо, как в средние века. Вот забавно, наверное, нужно поднять его и постучать? Я на минуту остановилась, потому что меня поразил запах. Что-то очень вкусное жарилось или пеклось, я даже не сразу поняла и постояла, оглядываясь. Нет, запах точно шел из-за закрытой двери. Стало еще интереснее. Кольцо было теплое на ощупь и очень тяжелое, даже не хотелось отпускать, но оно звонко бухнуло о медную дощечку и тут же открылась дверь. Пахло так вкусно, что у меня закружилась голова.

– Заходите-заходите!

Господин Элиэзер был одет в длинный передник с кармашками, усы и нос его казались напудренными, как у клоуна.

– Немного завозился с бараниной, но она уже печется и почти готова! Остался только пирог.

Он готовил пирог! Не знаю, чего я ожидала. Наверное, пиццу и салат, как принято везде подавать на ужин. В крайнем случае, кейтеринг из ближайшего ресторана.

На столе лежала огромная деревянная доска, и господин Элиэзер длинной деревянной лопаткой стучал по ней, перемешивая что-то белое и густое.

– Тесто, – он улыбнулся застенчиво, – главное, хорошо порубить муку с маслом. А потом – нечего делать!

Я первый раз в жизни видела, как готовят тесто. Я даже не знала, что его можно приготовить дома, а не купить замороженным и свернутым в трубочку.

Господин Элиэзер еще пару минут постучал лопаткой по белому месиву, потом раскатал в тонкий пласт, загнул края и принялся резать яблоки. Все это было ужасно забавно и смешно, потому что на каждом углу продавались яблочные пироги самых разных фасонов и размеров.

– Проходите, пожалуйста, – он даже немного запыхался. – Садитесь вот здесь, у камина, я только сниму соус, – и все готово!

Да, это был настоящий камин, выложенный круглыми серыми камнями, совершенно замечательный и совершенно ненужный при местной жаре. Рядом стояла низкая тяжелая деревянная скамеечка, чуть дальше – два больших кожаных кресла, огромная напольная лампа с бронзовым Амурчиком вместо ножки. На каминной полке бодро тикали часы с таким же Амурчиком, увитые виноградом. Кажется, я отправилась в дополнительное путешествие, еще на пару веков назад. Не хватает только горничной в длинном платье и чепчике с оборками. Нет, никаких горничных, они вечно заигрывают с хозяином!

Это была очень красивая сказка. Мы сидели за большим деревянным столом, накрытым белоснежной льняной скатертью, чуть слышно звенел клавесин, баранина сладостно дымилась в тяжелом глиняном блюде, и каждую порцию следовало отдельно полить брусничным соусом из темной кастрюльки. Оказывается, баранину нужно покупать только у бедуинов, в небольшой местной лавке рядом с рестораном, а бруснику – наборот, в русском магазине в Хайфе. Яблоки для пирога обязательно брать зеленые, они не такие сладкие, но с тонкой кожурой! И еще важна пропорция между корицей и ванилью, иначе пропадает аромат.

Я послушно кивала, я готова была сто раз подтвердить, что ни аромат, ни вкус не пропали, и только жалела, что нельзя переодеться в длинное платье, вытканное шелком, оно бы очень подошло к клавесину.

Он был совсем нестарым, если только плечи. И волновался как мальчишка, даже специально вышел в прихожую и украдкой посмотрелся в зеркало. И поспешно пригладил седой вихор на макушке.

– Вам понравилось? Правда? Я ужасно рад! Знаете, дорогая доктор, все время боюсь показаться смешным. Вы ведь немного смеетесь надо мной?

Было так уютно и легко сидеть в огромном кресле, пить чуть горчащий ликер из прозрачной рюмки, отламывать крошечной серебряной вилкой пирог. Часы стучали и звенели каждые пятнадцать минут, но время не двигалось, вернее, оно двигалось куда-то в сторону, ничего не нарушая.

– Я был страшно любознательным мальчиком и хотел попробовать все на свете – путешествовать, строить, рисовать. Но моя преданная еврейская мама признавала только две специальности для своего единственного сына – доктор или адвокат. В крайнем случае, какой-нибудь профессор. На доктора я не годился при всем желании, потому что жутко боюсь боли и крови, адвокаты слишком много говорят и лицемерят, пришлось стать профессором химии. Благо, в химии много эксперимента и фантазии. Но главное – каникулы! В каникулы я был волен как птица! Одно лето я целиком посвятил парусному спорту, другое проработал помощником шеф-повара в шикарном французском ресторане, потом увлекся работой по дереву. Знаете, у меня неплохо получалось. На нашей улице как раз открылась мастерская по ремонту и реставрации старинной мебели. Увлекательное занятие, честно говоря, – будто лаком и краской оживляешь само время! Хозяин даже предлагал мне вступить в дело.

– А потом?

– А потом я женился. На очень красивой и энергичной женщине. И у нас родились такие же красивые энергичные дети. Кстати, они оба выбрали профессию адвоката, забавно, не правда ли? Моя мама, наверное, была бы счастлива. Но она рано и неожиданно умерла от сердечного приступа. Поверите, никак не могу примириться, хотя теперь я уже старше нее.

– И больше вы ничем не увлекались?

– Нет. Каникулы закончились. Нужно было много работать, покупать дом, учить детей. Был, конечно, отпуск. Но отпуск полагалось проводить на приличном курорте, в кругу солидных и обеспеченных приятелей, как и подобает профессору университета. По крайней мере, моя жена не рассматривала никаких других вариантов.

– А я совсем не умею планировать отпуск, слишком сложно получается. Нужно решать, куда-то звонить, выбирать маршрут, заказывать билет на самолет. В прошлом году так и не выбралась дальше Эйлата. Неделю проторчала в море, вечером бродила по магазинам, вот и все развлечения.

Не могла же я рассказать, что теряюсь в этом мире, как старый джин из бутылки.

– Эйлат – тоже забавно по-своему. Наверняка все местные ухажеры не давали вам проходу. Но разве не хочется отдохнуть от жары и моря?

Да уж, ухажеры! Я так устала от разговоров на работе, что за неделю не сказала и пары фраз. Даже с официантами и дежурными в отеле только обменивалась вежливыми улыбками, как глухонемая. К тому же наряды Ханни Гур, ее нелепые длинные юбки и шляпы с широкими полями, совсем не располагали к знакомству.

– Конечно, хочется отдохнуть от жары! Нагрелась на пять лет вперед. Нужно хоть немного серого неба. И чтобы мелкий дождик стучал по тротуарам, и деревья отражались в реке. Может быть, поехать в Амстердам? Или в Венецию?