В травмпункте сидело не так много народу: бабка, охавшая и державшаяся за задницу — поскользнулась на лестнице; мальчишка лет десяти с разбитым носом, в сопровождении разъяренной мамаши; наконец, понурый мужик — кто-то настучал ему по роже среди бела дня. Пока я ждал, за мной очередь никто не занимал. Когда все болезные рассосались — оставили только бабку, у нее оказался какой-то перелом и за ней должна была прийти «скорая», я отправился в кабинет травматолога. Такие гости у него, как видно, нечасто бывали, потому что он очень засуетился:

— На что жалуетесь?

Я объяснил. Лекарь посмотрел лоб, повздыхал и сказал:

— Знаете, внешне у вас ничего существенного. Поглядите на палец… Вправо… Влево… Так, на серединку!

Он еще постучал молоточком по колену и озабоченно произнес:

— Что-то у вас мне не нравится. Здесь у меня, конечно, нет серьезной аппаратуры, но вам надо бы обследоваться. Иногда лучше подстраховаться. Бывают, увы, случаи, когда вроде бы все нормально, но приходит человек вечером домой и… Страшно сказать! Были случаи, были. Все-таки голова есть голова, с ней не шутят. У нас тут есть, наверху, в поликлинике, хозрасчетное отделение. Там вам бы могли бы томографию сделать. Я думаю, что для вас это дорого не будет…

Ох, и жулье же у нас в медицине! Мужика с набитой мордой он на томографию не отправил, хотя того пару раз уж точно ногами по башке пнули. Ясно — клиент неплатежеспособен. А тут пришел я, в шикарном костюмчике, при свежем галстучке и рубашечке, — значит, богатенький. Шанс есть немного поправить дела. Наверняка ему те, на верхнем этаже, отстегивают с каждого клиента.

Конечно, можно было бы и послать их к едрене фене. Я и так уже изрядно времени потерял. Но что-то меня слегка затошнило, и я подумал: «Ну его на хрен! Ну, трясанут еще на сто долларов, не обеднею. Зато хоть успокоюсь».

По коридорам поликлиники, заполненным по летнему времени не очень густо, я прошел на лестницу, пахнущую хлоркой, и стал взбираться на четвертый этаж. Табличка «Хозрасчетное отделение» явно выделялась своими латунными буковками по темному дереву, и едва я прошел туда, как «почувствовал разницу», выражаясь рекламным языком. Там импортного было вдоволь, даже аквариум с рыбками и цветочные горшочки, линолеум не самого худшего качества, шторы-жалюзи, холл успокаивающих тонов. И персонал, само собой, был явно другой. Девочка, вся хрустящая от крахмала, в меру подмазанная, с улыбкой, очень рада была меня видеть. Тут хочешь не хочешь, а подумаешь, что иногда полечиться не вредно.

— Вот, — сказал я, подавая направление, — мне в травмпункте сказали, что желательно пройти у вас томографию.

— Правильно сделали, что пришли, — показывая ровненькие, за двести долларов вставленные зубки, сказала девочка, — многие на здоровье экономят, а зря.

Когда я уплатил, девочка нежно взяла меня под руку и проводила к двум додикам в халатах и высоких колпаках, которые уложили меня на какую-то лежанку и сунули головой в штуковину, напоминающую короткий отрезок трубы с толстенными стенками. Потом вынули.

— Подождите немножко, — сказали додики, — там, в холле…

Мне это не очень понравилось. Я подумал, что ребята обдумывают, каким образом уделать меня еще на пару-другую сотенок.

Я ждал, глядя на рыбок, за окном монотонно гудела Москва. Гомонили голоса, с урчанием и гулом катили машины, изредка раздавался выхлоп, похожий на выстрел, а может, и настоящий выстрел — хрен поймешь. Мыслей особых не было — время только уж очень тянулось. Девочка, как на грех, куда-то вышла, общаться стало не с кем.

И тут не очень далеко что-то ухнуло, задребезжали стекла в окнах. Похоже, где-то что-то взорвалось. Я встал, глянул на улицу — огня и дыма в секторе, просматриваемом отсюда, с четвертого этажа, не наблюдалось. Я вернулся в кресло, взял со столика газету с анекдотами, начал почитывать…

Не знаю, сколько просидел, может, и не очень долго, но все же дождался додиков. Оба были в каком-то странном оцепенении, как видно, им надо было мне что-то серьезное сообщить, но сразу говорить они то ли стеснялись, то ли даже боялись. Мне и самому стало как-то не по себе, хотя голова совсем не болела и даже ссадина не припекала.

— Извините, что заставили вас так долго ждать, — сказал один из додиков,

— но у нас тут, понимаете, немного разошлись мнения…

— Понятно, — хмыкнул я, пощупав додиков взглядом. — «Больной скорее мертв, чем жив, или больной скорее жив, чем мертв».

Оттого, что я процитировал «Золотой ключик», додики повеселели.

— Ну, не так, конечно, но разногласие существенное, — заторопился додик,

— от правильности диагноза, вы знаете, зависит успех лечения… Сами понимаете, ошибиться нам не хочется.

— Тем более — за такую сумму, — поддержал я.

— Естественно… Короче, мы хотим вас отправить к одному из ведущих специалистов Института нейрохирургии имени Бурденко. Он сам посмотрит вашу томограмму. Это будет очень полезная консультация…

«Так, — подумал я, — да у них тут конвейер! Травмпункт выдает им клиентов, а ребятки дают подкормиться своему любимому профессору. В принципе, неплохо, но времени у меня нет, ребята…»

— Да вроде бы, доктор, у меня ничего не болит, — сказал я, — зачем профессора беспокоить?

— Вы не правы… — додик глянул в направление, — Дмитрий Сергеевич. Мы не хотели вас пугать, но на томограмме есть небольшое затемнение. Это может быть и не совсем то, что мы думаем, но все же зачем рисковать? Мы уже дозвонились до профессора, и он готов вас посмотреть.

— Вы что, у меня рак мозга подразумеваете? — спросил я напрямую, даже не очень струхнув.

— Вот это может сказать только профессор, мы выявили аномалию, а делать какие-то выводы нам трудно.

— Где она, эта аномалия? — спросил я. — У меня отец тоже мозговыми явлениями занимается, я лучше ему покажу!

— Баринов… — второй додик шлепнул себя по виску. — Ну да…

— Вот, пожалуйста, — первый додик развернул распечатку с какими-то сложными замкнутыми кривыми и областями, закрашенными в разные тона. — Вот здесь… Темное пятнышко, почти прямоугольной формы…

Понимал бы я что в медицине… Но черное пятнышко и впрямь пугало. От него еще какие-то хвостики тянулись. А что, если и вправду — рак? Может, если сейчас эту дрянь не вынуть, то потом я постепенно сдурею, свихнусь, попаду в дурдом и сдохну там, когда эта чернота весь мозг сожрет?

— Учтите, — мягко намекнул додик, — к профессору Елисееву даже на платную консультацию порядочная очередь. Мы хотели, чтобы вы попали вне очереди. Во всяком случае, могли бы вам помочь… Всего сто тысяч — мизер…

— Нате, — сказал я, выдавая им «франклинку», — разменяете где-нибудь. Куда ехать?

— Сейчас мы вас отвезем! — воскликнули додики.