Юнга будет спать у ее двери, он будет рядом до конца плавания! На несколько секунд у Алисы помутилось в голове от неимоверного облегчения, которое она вдруг ощутила. Но уже в следующее мгновение, взглянув на серьезное лицо паренька, она неожиданно подумала, что ему, наверное, не больше четырнадцати. На душе опять стало тоскливо.

— Нет, — покачала головой Алиса. — Я не могу вас просить о таком, у вас же есть свои обязанности, вам нужно высыпаться.

— Об этом не думайте, мисс! — с пылкостью воскликнул паренек. От былой неуверенности не осталось и следа. — По ночам юнги не работают, мне и на вахте стоять пока еще не разрешают. А где бросить тюфяк, на полу в кубрике или в коридоре, мне все равно. К тому же… — Тут он белозубо улыбнулся. — По мне, так лучше до конца жизни на земле спать, чем идти к капитану и говорить, что я ошибся. Мне же не придется к нему идти, ведь правда, мисс?

Нет, не придется. Глядя на аккуратно закрывшуюся за юнгой дверь, Алиса почувствовала, как из нее медленно выходит страх, подобный тому, какой испытывает загнанный зверь. На глаза навернулись слезы и теплыми струйками покатились по щекам. Она улыбнулась. Благодаря этому мальчику она наконец-то сможет выспаться.

Помывшись, перестирав всю одежду и повесив ее сушиться на стуле, Алиса легла на койку. Глаза, так долго не знавшие сна, тут же начали слипаться.

— Спасибо, — прошептала Алиса в темноту. — Спасибо, мистер Саттон.

Но не юнгу увидела Алиса, когда ее веки сомкнулись. Во сне к ней явился отец, который улыбнулся и широко развел руки, словно звал ее в свои объятия. Глаза его излучали любовь. А рядом с ним был молодой мужчина с глазами цвета спелого тернослива. Его красивое лицо было омрачено, он бросил на Алису презрительный взгляд и отвернулся.

— Да, есть тут на что посмотреть, правда, мисс?

Алиса стояла на пирсе, уходящем далеко в кристально чистую воду, и озиралась по сторонам. Неужели это место — часть того самого мира, в котором существуют Дарластон и Вензбери? Саттон имел в виду небо, переливающееся восхитительными цветами. Золотой и малиновый, пурпурный и жемчужный в бирюзовых разводах — вся эта бескрайняя палитра, словно гигантский купол, накрывала искрящееся зеленовато-голубое море до самого горизонта. От буйства красок захватывало дух.

Когда они высадились на берег, Алиса долго стояла, затаив дыхание, и не шевелилась, как будто боялась спугнуть прекрасный сон. Но великолепный пейзаж, на фоне которого заход солнца казался до невозможности красивым, был настоящим. Саттон, заметив изумление на лице Алисы, с гордостью сказал, что они прибыли на Карибы.

Но только куда подевалась вся эта красота сейчас? Алиса стояла, сжимая в руках свои вещички, замотанные в узел из шали, которая при здешней жаре была совершенно бесполезна, и всматривалась в группу зданий, вплотную подступавших к золотистому песчаному берегу. Неподалеку от них выстроилась целая шеренга экипажей с низкими бортами.

Удивительно похоже на Бристоль. Грузовые суда, с которых сгружают огромные мешки и ящики с товарами. Свернутые паруса. Только здесь иглы мачт были устремлены в неописуемо синее небо. Столько общего и столько различного. Что же в этом порту было такого особенного? Алиса задумалась, но мысль, крутившуюся в голове, не удавалось ухватить до тех пор, пока не подул легкий ветер. Запах! В Бристоле пахло специями и фруктами, стоял резкий запах горячей смолы, но здесь… Здесь воздух был пропитан сладостью тысяч сот, из которых разом извлекли мед. Только сладость эта была иного рода, нежели та, которую Алиса знала по пасеке в Линдоне. Липкая приторная сладость, словно сироп, обволакивала губы, чувствовалась на языке и под ним… Это было что-то другое…

Внимание Алисы привлек громкий крик, и она посмотрела на невысокое строение, из которого выходила вереница полуодетых людей. Сгибаясь под тяжестью взваленных на плечи огромных мешков размером с человека, носильщики направлялись к тому месту, где рядом с песчаным берегом лениво покачивались на воде несколько лодок, ожидающих погрузки. Им предстояло отвезти мешки на большие морские суда, которые стояли на якоре в более глубоких водах.

Как много людей! Алиса уставилась на носильщиков, словно видела подобную картину в первый раз. Люди цепочкой шли к судам, как будто несли дары ненасытным чудовищам, а потом возвращались обратно за новой порцией. Именно в этот миг, глядя на мокрые от пота лица, смуглые руки и тела, блестящие так, словно они только что побывали под проливным дождем, она поняла, что это был за запах… Здесь пахло человеческим потом.

Эти мужчины — она провожала глазами суетящиеся фигуры, одетые в короткие, до колен, рваные холщовые штаны, — выглядят точно так же, как те, которых она видела на бристольских доках, только у этих кожа была цвета слоновой кости.

— Вы должны быть весьма довольны собой! — раздался за спиной Алисы тихий голос. Засмотревшись, она не сразу поняла, что эти слова адресованы ей, но уже в следующее мгновение ее сердце забилось с удвоенной скоростью.

Она надеялась, что больше никогда не увидит его. Алиса в смятении обернулась.

— Да, вы довольно ловко все это провернули. — Губы Сэнфорда Роули подрагивали от клокочущей в нем ярости. — Но только вы теперь не на борту судна, мисс Мейбери, и эта сторожевая собачонка вас уже не охраняет. Вы воспользовались моей щедростью…

— Это неправда…

В водянистых глазах загорелся зловещий огонь.

— Вы приняли мое предложение, прекрасно понимая, какова его цена, — в бешенстве прорычал Роули…

— Нет… Неправда, я…

Алиса сделала еще одну попытку ответить, но, как и в предыдущий раз, Роули оборвал ее на полуслове.

— В этом мире ничего не дается бесплатно, — злобно прошипел он. — Сэнфорд Роули не занимается благотворительностью. Если вы думаете, что сможете от меня просто так отделаться, то ошибаетесь. Тем или иным способом я все же заставлю вас заплатить за то, что вы обманули меня. И можете не сомневаться: я добьюсь своего. На этом маленьком острове белой женщине очень нелегко найти работу. Самой вам не заработать столько, чтобы хватило вернуться в Англию. О, от голода вы не умрете. Пока что… На Ямайке достаточно плантаторов, которые будут рады заполучить в свою кровать белую женщину. Только денег они вам не дадут, мисс Мейбери, нет. Какое-то время вас будут кормить и содержать, а потом, когда им это надоест, вы снова окажетесь здесь, на этом доке, и будете предлагать себя любому гниющему от болезней оборванцу за кусок хлеба.

Когда он взял на себя организацию похорон, никто не стал возражать. Держа в руке картуз, Иосиф Ричардсон стоял со склоненной головой у мраморного надгробного камня. Леди Амелия Банкрофт была рождена для жизни богатой и счастливой. Родители ее принадлежали к сословию поместного дворянства, она вышла замуж за состоятельного промышленника и родила сына, который должен был унаследовать состояние отца. О такой жизни тысячи женщин могут только мечтать, она же собственноручно ее оборвала.