23 августа я отправился к месту назначения, хотя был болен, и необходимо было подлечиться. Но имея предписание, не счел возможным поступить иначе.

Сел в поезд командующего армией, который тоже в этот день отправлялся в поездку по фронту по реке Кубани и в город Ставрополь. Поезд командующего был почти пустой. В нем выехали из Екатеринодара и. д. генерала для поручений генерального штаба полковник Кусонский, конвой генерала Деникина, еще несколько нижних чинов и я. Командующий с начальником штаба, генералом Романовским[209] – поехали в автомобиле. Не доезжая Тифлисской[210], на каком-то разъезде наш поезд задержался, и в него сели командующий армией и начальник штаба, так как их автомобиль испортился.

На ст. Тифлисская генерал Деникин с начальником штаба вышли из поезда, имея намерение повидать полковника Дроздовского, который со штабом располагался в этой станице. Однако на станции ни полковника Дроздовского, ни кого-либо из чинов его штаба не оказалось. Командующий был несколько смущен, что его никто не встретил. Однако очень скоро неловкость эта была рассеяна, и вина в этой неловкости не могла быть отнесена по адресу начальника 3-й дивизии. Он был извещен о выезде к нему командующего «на автомобиле» и приготовился его встретить у выезда из станицы на ст. Ладожскую[211]. Нужно сказать, что полковник Дроздовский быстро вышел из произошедшей путаницы. Когда я, выйдя из вагона, прошел за станционное здание, направляясь в станицу, к станции бешеным аллюром подлетел полковник Дроздовский в сопровождении какого-то дикого конвоя, всадников 25. Картина, представившаяся моему взору, была очень красочна. Начиная с полковника Дроздовского, все всадники были в кавказской казачьей форме, с развевающимися за плечами башлыками яркого красного цвета, с блестящим серебром оружием, на отличных казачьих конях. По знаку полковника Дроздовского все всадники с бешеного аллюра почти мгновенно и почти на месте остановились так, как это умеют только кавказские джигиты, и затем всех всадников точно метлой смело с лошадей – они спешились. Дроздовский подлетел к показавшемуся командующему и, рапортуя ему, стал извиняться, что произошел такой конфуз со встречей не по его вине.

Первый раз я увидел Дроздовского, о котором уже много слышал. Мельком это произошло, потому что я продолжал путь в станицу, но все же внешность его произвела впечатление, которое остается. Высокий, статный, почти молодой, с бритой энергичной физиономией, быстрыми движениями – он произвел на меня хорошее впечатление.

В штабе дивизии, который я скоро нашел в станице, близ Кубани, я представился начальнику штаба, генштаба полковнику Чайковскому[212], и затем проделал все письменные формальности. Начальник штаба ознакомил меня с обстановкой.