— Да, она и есть. Ты что, еще и медицинскую школу посещала?

— Нет. Почти все свои знания я почерпнула из телевизора. — Она спародировала рекламу одной из вездесущих юридических компаний, помогавших людям с физическим ущербом: «Если вам поставили диагноз мезотелиома, вы знаете, что есть сотни вопросов о дальнейших действиях. Позвольте Датцу и Гроссману помочь вам разобраться в ваших законных правах, пока вы пытаетесь преодолеть этот тяжелый диагноз».

— Черт побери, девушка, вы и впрямь слишком много телевизор смотрите. А теперь давай-ка, уноси отсюда ноги. Экелс взорвется, если узнает.

— А вот об этом нам надо поговорить. Меня вызвал Саймон Найт и сказал: он хочет, чтобы мы продолжали работать над этим делом вместе. Если присяжные узнают о моем отстранении, это запятнает меня как свидетеля — вот чего он боится.

— Свидетеля против кого?

— На выбор. В конце концов будет кто-то один — Майерс или Симански. Вся фишка в том, что нам надо вычислить, кто из них убил Челси. Но кто бы это ни оказался, я уже часть этого дела. Они не хотят, чтобы из-за меня возникали сложности в суде.

— Ну да, нельзя же допустить подобное в случае с «идеальной командой», верно?

— Я знаю, ты не большой поклонник Саймона Найта.

— А ты? Этому человеку на всех плевать. Единственное, чего он хочет, — любой ценой выиграть дело. И, если понадобится, сдаст любого из нас, глазом не моргнув. Лет восемь назад Кейси участвовал в одном процессе; ответчик заявил, что тот подбросил ему улику. Вместо того, чтобы обвинить эту жирную скотину во лжи, Найт вышел к присяжным и заявил: «И что же? Возможно, детектив Кейси — плохой полицейский, однако все прочие улики доказывают, что этот парень способен на подобное».

— Хитроумный детектив арестовал виновного, — подытожила Элли.

— Да, но дело в том, что Кейси был хорошим честным копом. А Найту наплевать, что он сказал об этом человеке, главное — приговора добиться.

— Это и есть работа прокурора.

— Бред собачий.

— Ну во всяком случае Найт возвращает меня в дело. Неслабо.

— Надеюсь, ты понимаешь, что все может измениться вот так. — Ее напарник щелкнул пальцами.

— Роган, я большая девочка.

— Ты рассказала ему о тех старых глухарях?

— Пока нет. Но собираюсь. Все было иначе, пока не появился Симански. А теперь, когда он стал частью этой истории…

— Хорошо.

— Что хорошо? Означает ли это, что ты согласен? Или «хорошо» — значит, что ты злишься на меня и хочешь, чтобы я прекратила обосновывать свою позицию?

— Веришь или нет, но «хорошо» — значит хорошо. Я понял. Если мы все равно вернемся к делу Майерса, нам стоит хотя бы убедиться, что мы все делаем правильно.

Элли захотелось вспрыгнуть в кресло к Рогану и задушить его в объятиях. Но вместо этого она кивнула. Кивок всегда был приемлемым средством общения полицейских.

Выпрямляясь, она вдруг заметила выходившую из лифта женщину в оранжевом пальто. Элли понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы узнать ее, однако та заметила возле палаты Симански полицейского в форме и шагнула обратно в лифт.

— Ты видел?

— Что?

— Та женщина из дома Симански. Беременная. — Элли кинулась в коридор, добавив: — Она испугалась и заскочила в лифт.

Элли нажала на кнопку, но лифт двигался вниз. Грохнув дверью на лестницу, она помчалась за ним, прыгая через две ступеньки. Сзади слышались шаги Рогана.

— Посмотри на втором! — крикнула Элли. — А я вниз!

На первом этаже она огляделась, но оранжевое пальто как в воду кануло. Она выскочила на 7-ю авеню и успела заметить, как женщина захлопнула пассажирскую дверь золотистой «Акуры Легенды».

И снова денек преподнес сюрприз. Когда машина тронулась, Элли узнала в человеке, сидевшем за рулем, Хайме Родригеса.

Когда Элли вбежала с лестницы на третий этаж, Роган уже поджидал ее.

— Я спросил медсестру, приходила ли беременная женщина к Симански и раньше.

— И?

— Глухо. Зато парнишка, доставщик цветов из магазина подарков, случайно меня подслушал и сказал, что полчаса назад беременная дама в оранжевом пальто бесилась внизу из-за того, что ее отца привезла сюда полиция.

— Ее отца?

— Вот именно. Почему-то Симански не хотел, чтобы мы про нее знали, а ведь мы его спрашивали.

Элли вспомнила пустые ящики комода в гостиной и голые вешалки в шкафу.

Она достала из сумки блокнот. Последней записью, сделанной в машине «скорой помощи» по ее настоянию, было признание Симански: «Я задушил ее, порезал и сережку забрал». А чуть выше рукой Элли были написаны два слова: «пеметрексид» и «цисплатин» — названия препаратов, которые она обнаружила в шкафчике Симански. Она не сомневалась, что это лекарства для его мезотелиомы. Элли вспомнила, как ужасно пошутила вчера в разговоре с Питером об очевидной повсеместности рака.

Симански знал, что умирает. Но не обращался в юридическую фирму Датца и Гроссмана для решения своих проблем. Он пытался справиться с ними самостоятельно.

— Нам нужно взглянуть на банковский счет Джейка Майерса.

— Эй, парень! Ты что, издеваешься? Почему их?

Платиновая блондинка на высоченных шпильках была раздосадована, увидев, как охранник без очереди пропускает за бархатный канат «Тенджуна» двух девиц. Раздражение блондинки было вызвано убеждением, что уж она-то наверняка выше, стройнее и сексуальней, чем Рейчел Пек и ее подруга Джина, и ее убеждение не было лишено оснований. Однако в паутине дружеских связей простых людей, обслуживавших крупнейшие увеселительные заведения, ее убеждение ничего не значило.

Рейчел шлепнула ладонью по раскрытой пятерне охранника.

— Спасибо, Рико. Ты просто прелесть.

Два года назад, еще до того, как он стал активным членом спортклуба и начал щеголять в обтягивающих черных футболках, вышибала Рико звался Рикардо и убирал со столов в «Меса Гриль». Блондинке в стриптизерских туфлях следовало принять к сведению: чтобы попасть в такой клуб, как «Тенджун», нужно быть кем-то или знать кого-то.

Они спустились по ступеням и через холл с бархатными креслами прошли к отделанному крокодильей кожей бару. Старая песенка «Бисти Бойз» громыхала из колонок, смешиваясь и перемежаясь с мелодией Мадонны.

— Два мартини с джином «Бомбейский сапфир», — попросила Рейчел, как только ей удалось обратить на себя внимание бармена. — Без вермута. Безо льда. С лимоном и оливкой.

Бармен с недовольным видом принял ее кредитку. Ему тут не поживиться. 35 долларов за оба напитка — на такие траты способна только карта «Виза».