— Скорее, злится от бессилия, — флегматично ответил тот.

Я не могла рассказать его другу свои ощущения от того первого видения, когда дар сына проснулся. Чувствовала, что нельзя. Лишь пару раз намекнула ему, что даже в самой темной комнате можно найти источник света.

Однако Андреас не внял моим словам. После его трагедии это было неудивительно. Далеко не сразу я узнала, что там, в той самой комнате, находился его ребенок, погруженный в стазис. Когда я предложила попробовать помочь ему, император довольно резко отказался. После выяснилось, что любое воздействие на малыша оборачивалось ухудшением состояния. И отец, убитый горем, не готов был рисковать, пока не было стопроцентной гарантии, что ребенок выживет.

Однако именно тогда у меня случилось еще одно видение, после которого я взяла императора за руку и сказала лишь:

— Наступит день, и твоя кровь спасет его. Просто дождись.

Андреас не задал ни одного вопроса, но безоговорочно поверил мне.

— Джарийцы снова захотели изменить условия договора? — предположила я.

Это случалось с завидной регулярностью — теперь я отчасти понимала нежелание Андреаса иметь с ними дела. Ушлые и хитрые — вот как можно было бы их охарактеризовать.

— Именно, — кивнул Мартин.

— Что на этот раз? Решили, что надо провести границу иначе?

— Хуже, — вздохнул муж. — Впрочем, ты и сама сейчас увидишь.

Мы как раз дошли до тронного зала. Двери перед нами мгновенно распахнулись, а о нашем прибытии оповестил распорядитель.

Император стоял на возвышении возле трона, и лишь в глубине его глаз можно было различить гнев, который тот тщательно скрывал.

Когда я поняла, как поступили эти нахальные соседи, то обалдела. Это выходило за все разумные границы — может, я и была несильна в политических маневрах, но это было очевидно даже мне. Однако стоило мне увидеть девушку в алом платье, вошедшую в зал, как я поняла — все правильно. Едва заметно улыбнулась. Пусть сейчас Андреас злится и пышет гневом. Очень скоро все изменится.