Въехав в гараж, я сказал Николаше:

– Показывай!

Николаша подошел к щитку с выключателями, откинул небольшую декоративную панельку: под ней обнаружился еще один выключатель. Николаша нажал на кнопку, и с потолка плавно опустился фрагмент потолочной панели вместе со светильником. На внутренней части панели была смонтирована металлическая лесенка, уходящая под крышу флигеля. Грамотно сделано: разбери хоть весь подвесной потолок, но о существовании опускающейся панели все равно не догадаешься.

– И так можно было попасть в кабинет Элиса? – спросил я.

– Да, – кивнул Николаша. – Под крышей флигеля был сделан проход в мансарду дома, как раз в потайную комнату. Она находится за стенкой кабинета Элиса. В шкафу, в баре, есть замаскированная кнопка. Если ее нажать, то книжный шкаф выкатывается, и можно попасть в потайную комнату. Рельсы, по которым выезжает шкаф, замаскированы ковровым покрытием. Кажется, что оно приклеено к полу, но на самом деле, когда шкаф выкатывается в кабинет, покрытие перед ним складывается в рулон.

Николаша сделал паузу и спросил:

– Хочешь пройти в дом этим проходом?

– Ну да еще! – ухмыльнулся я. – Чтобы ты меня там пристукнул?

– Ерунда! – воскликнул Николаша. – Зачем мне это нужно?

– А зачем вообще в этом доме убили пятерых человек? – поинтересовался я в ответ. – Кому это было нужно?

Николаша угрюмо промолчал.

– Ладно, пошли в дом, – сказал я. – Но традиционным путем.

* * *

Все уже собрались в гостиной и мрачно уставились на меня, едва лишь я вошел.

– Лучше выпить мне налейте, – проворчал я, плюхаясь в кресло, – а то я замерз, как собака!

Борис глянул на Толяна, тот быстро налил полбокала коньяка и подал его мне. Я с наслаждением отхлебнул ароматной янтарной жидкости и оглядел присутствующих. Кроме меня, коньяк пила только Ирка. Она смотрела невидящим взглядом куда-то сквозь нас, в ее тонких пальцах дымилась ментоловая сигарета «Вог». Николаша сидел на краешке стула, зажав руки между колен, ссутулившись и сжав плечи. Он уставился в паркет, словно изучая древесные узоры на лакированных дощечках. Остальные молча смотрели на меня.

– Ну, как съездили? – нарушил молчание Борис.

– Отлично, – с готовностью отозвался я. – Теперь я могу рассказать все! Но для начала я хотел бы напомнить вам высказывание одного философа. Не помню, как его звали, но……

– Да на кой нам твой философ сдался! – раздраженно воскликнул Борис. – Давай-ка короче – говори, кто убийца!

– Начнем с того, что убийца был не один, – возразил я. – Если тебя интересует, кто убил Кешу, открыв тем самым кровавый отсчет жертв, то это был Элис.

– Я так и думал, – пробормотал Борис, потирая лоб, и нетерпеливо спросил: – А кто же в таком случае убил Элиса?

– Никто, – ответил я. – Просто несчастный случай.

– Вот как! – Борис недоверчиво поднял бровь. – Ну а кто же тогда убил Леру и тяжело ранил Витюшу?

– Каспер.

– Что?! – вздрогнул Борис. – Какой еще Каспер?! Ты в своем уме?!

– Ну-ну, – укоризненно покачал я головой, – это я тебя должен спрашивать о Каспере, а не ты меня! Разве ты не помнишь вашего с Элисом одноклассника, Костю Касперина, известного под прозвищем «Каспер»?

– Помню, все я помню, – раздраженно отозвался Борис, – только я не понимаю, откуда здесь мог взяться Каспер!

– Тогда позволь мне начать с самого начала и, будь добр, не перебивай меня, – потребовал я.

– Валяй, – махнул рукой Борис, наливая себе коньяк.

И я начал.

– Может быть, кому-то рассказанная мной история покажется всего лишь цепью случайностей, нелепым стечением обстоятельств. Однако это не так. Один философ когда-то сказал простую, но удивительно правильную вещь: «Все сокровища мира не стоят человеческой жизни». Ведь это так просто понять и запомнить! Но нет! Мы упорно меняем человеческие жизни на горсть монет и после этого еще лицемерно удивляемся: отчего это мир становится все хуже и хуже? А ведь все читали в школе «Преступление и наказание», все знают слова Достоевского – про слезинку ребенка….

Я прервался, глотнул коньяка и перешел к делу.

– Ладно, обойдемся без философии.… За точку отсчета своего повествования я возьму знакомство Элиса с мадам Зябликовой, ибо именно сотрудничество этих двух человек и породило все дальнейшие проблемы. Я могу ошибаться в деталях, но в общих чертах дело обстояло так.… Сказать, что Элис был очарован Зябликовой, было бы ошибкой. Скорее, будучи полной противоположностью Ирины, она способствовала созданию вокруг Элиса атмосферы некоей гармонии. Нежная, умная, романтичная и в то же время домовитая и хозяйственная Ирина как бы дополнялась недалекой, но весьма хитрой, оборотистой и энергичной мадам Зябликовой. Да простит меня Ирина, но Элис искренне считал, что с появлением мадам Зябликовой – в качестве его партнера по бизнесу и одновременно его любовницы – он, наконец-то, достиг необходимой жизненной гармонии!

Ирка никак не отреагировала на мои слова, и я продолжил:

– Но гармония не бывает вечной. И Элис очень скоро в этом убедился. Мадам Зябликова, помимо некоторых своих достоинств, обладала и одним существенным недостатком: мужем по имени Иннокентий. Постоянно и во всем помыкая супругом в своей семейной жизни, мадам Зябликова тем не менее почему-то считала его незаурядным администратором. Наверное, потому, что Зябликов блестяще справлялся с ведением домашнего хозяйства. И по мере того, как все больше и больше денег вкладывала мадам Зябликова в фирму «Мелиса», Иннокентий Зябликов поднимался все выше и выше по административной лестнице. Элис забеспокоился только тогда, когда Зябликов стал руководителем отдела маркетинга и за полгода своей бурной деятельности вверг доселе доходное предприятие в убытки. Элис попытался объясниться с мадам Зябликовой по поводу ее благоверного, но натолкнулся на стену непонимания. Более того, ожидалось расширение производства, и мадам Зябликова пожелала, чтобы ее супруг возглавил дочернюю фирму. В довершение всего Элис весьма чувствительно проигрался в карты, и перед ним отчетливо замаячил призрак финансового краха. Он подвергся атаке с двух сторон. С одной стороны, его «прессовала» мадам Зябликова, требовавшая от него срочной продажи – ей лично – сети магазинов «Кредо», которая принадлежала Ирине и которой руководил брат Ирины, Виктор Сергеев. С другой стороны, вызывал беспокойство и скупивший все долги Элиса Борис Барсуков…. Извини, Борис, но все вокруг в открытую говорили, что ты скрупулезно скупаешь все долги Элиса с единственной целью: под угрозой разорения заставить его покинуть Ирину. Конечно, двадцатилетнее ожидание взаимности от любимой женщины способно подвигнуть человека на многое – но ведь ты собирался хладнокровно раздавить своего друга!

– Глупости! – возмутился Борис. – Я скупил долги Элиса, чтобы спасти его от разорения!