– Из-за какого-то кольца… – поморщилась Анна. – Соколова, ты в порядке?

– Ну уж нет, – улыбнулась Марина. – Теперь ты меня не обманешь! Ты ведь хорошая. И добрая.

– Я добрая? – удивилась Романова.

– Ты просто носишь маску холодной расчетливой суки. Ой, прости!

– Ничего, – спокойно сказала Анна. – Все нормально.

– Я уже поняла, как можно жестоко ошибаться в людях! – горячо заговорила Марина, одним глотком допив вино. – Вот, к примеру, Кролики. Мы ведь подозревали их в том, что они убийцы! Только потому, что они ехали в тот же отель и при них были маски и ласты! А они просто бедные и экономят на всем. Для них дорого брать все эти вещи напрокат. И вообще отель им не по карману. Они весь день проводят на море, потому что не знают, когда еще сюда удастся выбраться… Все оказалось очень просто. И никакие они не маньяки.

– А БУ и МУ?

– Я еще не выяснила, но, думаю, и их поведению есть простое объяснение. И ты… Я почему-то верю, что ты поможешь Максиму. Я тебе верю, понимаешь?

– Я сделаю все, что могу, – сухо сказала Анна и встала. – Давай пойдем спать. Сегодня был тяжелый день. Мы обе устали.

«Ну нет! Теперь ты меня не обманешь! – подумала Марина. – Я-то знаю, что ты не такая! Вовсе не холодная. Не расчетливая. Не равнодушная. Просто умеешь скрывать свои чувства. И… как это хорошо, что ты у меня есть!»

Спать они легли в одной комнате, несмотря на то что опасность им больше не угрожала. Не сговариваясь. Теперь они и в самом деле были подругами.

Через пару дней Марина убедилась, что все без исключения русские, отдыхающие в отеле, ей сочувствуют. А их действительно прибавилось.

– Наших не отдадим, – пробасил краснолицый толстяк, подойдя к Марине на пляже. – Устроим митинг протеста. Люблю побузить!

Марина представила лицо управляющего, когда он увидит русских гостей с лозунгами протеста и национальными флагами, идущих маршем по вверенной ему территории. Их троица безнадежно испортила репутацию сего райского местечка меньше чем за две недели! Это надо суметь!

Толстяк, слава богу, ушел в бар, где заказал еще пива. Марина вздохнула с облегчением. Бузить ей не хотелось, она вовсе не была уверена, что это поможет Максиму.

– Привыкли всех собак на нас вешать! – высказалась БУ, когда они столкнулись за обедом в ресторане. – Мы и самые пьяницы, и самые хамы! На себя посмотрите! Вон, вчерась, немцы в пляжном баре пива нажрались, так их грузили на носилки, как дрова, и растаскивали по номерам! Сама видала! А утром они говорят: это у нас стресс выходит! Тута убивают! Англичане свалили, а этим бабла жалко! Лучше нажраться!

– Наташа! – осуждающе покачала головой МУ.

– А че? Ты б слыхала, как они нас грязью поливают, эти немцы!

Марина сделала вывод, что БУ знает не только итальянский, но и немецкий. Интересная особа!

К тому же оказалось, что они с подругой тезки. Наташа маленькая и Наташа большая. Марина с удивлением отметила, что на отдыхе обе удивительно похорошели. Лицо БУ покрылось ровным медным загаром, прыщи исчезли, и то ли она похудела, то ли это был визуальный эффект, опять-таки из-за загара, но теперь она казалась еще выше ростом и гораздо изящнее. Ну прямо модель! И двигалась БУ теперь плавно, будто вышагивала по подиуму. Мужчины невольно оборачивались ей вслед. А что касается полноты, есть женщины, которым она к лицу.

А МУ – так просто расцвела! Из дурнушки превратилась в настоящую красотку!

Как-то Марина встретила ее в баре и не узнала. Рядом с Итальянцем, потягивая через соломинку коктейль, сидела светская львица в ультракоротком модном платье. На ее стройных ногах алели остроносые изящные туфельки.

«Надо же! Нашел себе новый объект для ухаживания! А как же Анна?» – подумала она и в этот момент с удивлением узнала в очаровашке МУ. Та надела цветные контактные линзы, отчего глаза стали яркими и глубокими, накрасила ресницы и распустила волосы. И улыбалась сдержанно, стараясь не показывать плохих зубов. На губах у МУ была яркая помада, а в облегающем коротком платье ее стройная фигурка казалась очень даже соблазнительной. Неудивительно, что Итальянец на нее запал.

Увидев Марину, он поспешно встал и пошел ей навстречу.

– Мне надо с тобой поговорить, – торопливо сказал красавец.

– При свидетелях? – Марина выразительно посмотрела на МУ.

– Я знаю, ты на меня злишься. Хотелось бы объясниться.

– Ты забрал назад свои показания или нет? – сердито спросила она.

– Да, я был в полиции, – он отвел глаза.

– Почему же Максима до сих пор не отпустили?

– Давай поговорим чуть позже? – Итальянец тоже выразительно посмотрел в сторону МУ.

– У тебя новая жертва?

– Тише ты!

– Боишься, что я спугну добычу?

– Встретимся через час. Где тебе удобно?

– А ты управишься за час? – насмешливо спросила Марина.

– У нее ужасная подружка, – признался Итальянец. – Мужененавистница. Я сначала даже думал, что они лесбиянки. Но они просто вместе работают. Эта мегера отправилась на массаж, но через час явится сюда. При ней мне не хотелось бы общаться с Наташей. Подруга высмеивает каждое мое слово! – пожаловался он. – Надо признать, девица умна. Просто чертовка! Она все мне портит!

– Понимаю, – кивнула Марина. – Хорошо, через час в…

– Бар у дальнего бассейна, – торопливо сказал Итальянец.

– Зачем же так далеко? Боишься, что я тебя скомпрометирую? Так я женщина замужняя. Хорошо, у дальнего бассейна, – сжалилась Марина.

– Спасибо.

Итальянец вытер пот со лба и отправился к ожидающей его МУ. То есть к Наташе.

А Марина поплелась в дальний конец парка. Шел уже третий день с тех пор, как арестовали Максима. Им с Анной оставалось только ждать. Марина каждый день по нескольку раз звонила Лючии, но итальянка хоть и брала трубку, все время отнекивалась:

– Мадам Соколова, это не в моей компетенции. Обратитесь к консулу.

Но в русском консульстве тоже не могли дать внятного ответа на вопрос: когда Максим Соколов сможет наконец вернуться на родину?

– Почему мне не разрешают поговорить с ним хотя бы по телефону? – допытывалась Марина.

– Что вы хотите? Его подозревают в убийстве!

– Но главный свидетель забрал свои показания! Он же признался, что соврал!

– У нас нет такой информации.

– Как же так? – допытывалась Марина у Анны.

– К Максиму допустили нанятого мною адвоката. Потерпи, – сказала та.

Меж тем шел уже третий день заключения ее мужа…