– Автоматика тут, конечно, ни к черту, – прокряхтел я, налетев в потемках на угол стеллажа. – Интересно, а если так?..

Комнату тут же осветили десяток звездочек, своим мерцанием отгоняя темноту и разбавляя контрастно-синий оттенок, исходящий от конструкта.

– Вот, гораздо лучше! Как-там он готовился… Ага, давление в сорок атмосфер и отделить белки от желтков…

Кубы конструкта начали медленное вращение – каждый вокруг своей собственной оси…

Через сорок минут мы вместе сидели в светлой приемной цвета орехового дерева: я, Артем, Вера и кусочек свежего торта, запакованный в пластик, на ее коленях. Торт располагался в рекомом месте в знак великого доверия и в результате очередной попытки Артема меня с Верой примирить. Она, видите ли, испугалась, когда на этаже рубануло электричество, а скатерть стала искрить. Ладно хоть Артем удержал сумасшедшую – синтез шел полным ходом, так бы вместо торта запросто мог бы быть студень. Это ж сколько зря переведенных ингредиентов и моего времени!

Сошлись на том, что Вера несет торт и ни в коем случае не открывает упаковку. Да и, честно говоря, со свободными руками было удобнее – электрическая подстанция только-только перезагрузилась, система охраны приняла мой пропуск (где-то наверху подозрительно синхронно проревела сирена), и у нас было около трех минут, пока не запустятся лифты, и Игорь не сбежит.

Вроде как – успели, судя по тому, что симпатичная секретарша за столом приемной уже третий раз нервно перекладывала бумажки из стопки в стопку, а затем обратно. Они формировали то башню, то растекались тремя стопками, то обменивались вершинами, словно в головоломке Эдуарда Люка.

За ее спиной сиял светлый день во всем его теплом августовском великолепии – с синим небом и ярким солнцем, слегка прикрытым перистыми облаками. Хмурые тучи оставили Останкино в покое, к несказанной радости туристов и рестораторов (которые по такому поводу не сильно ворчали на сбой в сети, тем более, что прямо нас обвинить не получалось).

– Так говорите, не придет? – Переспросил я секретаря.

Нас уже успели заверить, что Игоря Александровича Долгорукого сегодня не предвидится.

– Нет! – Подтвердила она.

– Ну, мы подождем, – улыбнулся я.

– Так ведь не придет? – Робко уточнила девушка.

– А вдруг, – с обаятельной улыбкой развел я руками.

– Понимаете, у нас ремонт, – вдохновленно произнесла она, спрятав чуть подрагивающие руки под столом. – Полная замена мебели! Поэтому Игоря Александровича сегодня никак не может тут быть!

– Вот как, – погрустнел я.

– Да! – Отчего-то расцвела она улыбкой. – Вот, как раз грузчики пришли, старую мебель забирать, – приподнялась она из-за стола и стремительно вышагнула навстречу трем кряжистым ребятам в спецодежде, зашедшим в помещение. – Ребята, вам сюда!

– Так может, мы поможем? – Произнес Артем, поведя плечом.

– Нет-нет-нет! Что вы! Вы же гости! – Заверила нас секретарь и лично проводила грузчиков до двери, плотно прикрыв за ними створку. – Вот, ремонт в полном разгаре, – вздохнула она полной грудью. – Давайте я вас запишу на другой день?

– Мы подождем, – так же невозмутимо ответил я и откинулся на спинку кресла.

– Но…

– Вы ведь знаете, чей это кабинет?

– Да…

– Или кресло подо мной вы тоже решили поменять?

– Нет-нет! Ожидайте, конечно же! Просто я хотела, как лучше, – засеменила она обратно на свое место и с деловым видом взяла в руки бумаги.

– Вы их переверните лучше, – посоветовал я.

Девушка побледнела, затем порозовела, но продолжала читать текст вниз головой.

Тем временем вновь открылась дверь кабинета – первым вышел грузчик, удерживая в руках по два сложенных друг на друга стула. За ним, с изрядными сложностями и тихими матерками выглянули еще двое, вытаскивая из помещения массивный шкаф, зафиксированный по периметру скотчем – чтобы дверцы не повредить.

– Вы бы его разобрали для удобства, – с осуждением произнес я.

Грузчики замерли, словно вокруг ночь, а я участковый. Затем медленно и уверенно пошли дальше – уже беззвучно и с невозмутимым видом.

– Он же в лифт не пролезет. – С интересом оценил я габариты.

– А мы его по лестнице понесем, – просипел с надрывом идущий позади.

– Так сто этажей?

– А нам за пролет платят. – Поравнялись они с нами.

– Стоять, – негромко но выразительно произнес я. – Шкаф поставить.

– А… – Поставив шкаф, смущенно потоптались они на месте, оглядываясь на секретаря.

– За дверь, оба. – Встал я с кресла.

Грузчики молча вышли.

Я же подошел к шкафу и одним движением снял завязку из скотча с ручек. Затем мягко потянул дверцу на себя и заглянул внутрь.

– Игорь, да ты похудел! – Обрадованно посмотрел я на смущенное бледно-розовое лицо друга, поправлявшего длинную прическу и выбившийся из-под клетчатого жакета ворот рубашки.

Мимо с видом ледяного спокойствия проследовала на выход секретарь. Потому что нет ничего хуже для карьеры, чем видеть непосредственного босса в глупом виде.

– О, Максим! А я тут, знаешь ли… – Лихорадочно обвел Игорь взглядом невеликое пространство шкафа.

– Сидишь? – Подсказал я.

– Ага! – Кивнул он и робко улыбнулся.

– Так ты поудобнее присаживайся, – подавая пример, я потянул из-за спины свое кресло и пододвинул ближе.

Игорь аккуратно поставил ноги на пол и украдкой посмотрел в сторону двери.

– Сидеть! – положил я ему руку на плечо.

Рядом, проскрипев креслом, разместился Артем – на всякий случай перекрывая путь для побега.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он.

Но Игорь отчего-то испуганно отшатнулся.

– Я знал, что этот день когда-нибудь настанет, – потерянно прошептал Долгорукий, переведя взгляд на меня.

– Виноват, давно надо было к тебе заехать, – улыбнулся я. – За пять лет не нашел время тебя увидеть лично. Ты уж извини, пожалуйста.

– И-извини? – Пробилось из-под маски его отчаяния удивление.

– Плохой из меня друг, – виновато отвел я взгляд. – Одни подарки и открытки на день рождения через третьи руки, а сам так и не выбрался к тебе ни разу. Хотел – честно хотел! Только тебя всякий раз не было на месте, когда я мимо проезжал. Но и пост у тебя немаленький, все в трудах, заботах.

– Ну, да, – пришел его черед отводить взгляд.

– Вот и у меня хлопот немало, – вздохнул я. – Тем не менее, моей вины это не отменяет.

– Да ладно, что ты, – горячо и сбивчиво начал было Игорь, но я его прервал.