– Но это было бы уже совсем грустно, – говорит Костыль. – Почему всем остальным в пьесе дали шанс начать новую жизнь, а Калибану не дали? Почему он должен страдать только из-за того, что он такой, как есть? Как будто он… я не знаю… черный или индеец. Он же не виноват, что родился таким. Он вообще не просил, чтобы его рожали.

Снова согласные кивки. Костыль держит зал. К чему он клонит? – думает Феликс. Он явно что-то задумал, судя по блеску в глазах. У него приготовлен сюрприз. И это действительно будет бомба.

– И мы вот что подумали… – продолжает Костыль. – Помните, что говорит о Калибане Просперо? Он говорит: «А эта дьявольская тварь – моя». Но что это значит? Просто, что Калибан ему служит? Что он его раб? Нет, тут есть и другой смысл. – Он подается вперед, буквально впивается взглядом в зал, словно старается заглянуть в глаза каждого зрителя. – Вот что мы думаем. Наверняка так и есть: Просперо – отец Калибана.

Кто-то хмыкает, кто-то качает головой. Он их не убедил.

– Послушайте, что я скажу, – говорит Костыль. – Сейчас вы сами поймете. Его мать – ведьма, так? Сикоракса. Злая волшебница! Чародейка! Просперо тоже чародей. Может быть, они колдуют по-разному, но, по сути, делают одно и то же. Наваждения, чары, изменения погоды… Они оба мучают Ариэля, только Просперо, конечно, сильнее, и почему-то считается, что для него это нормально, вроде как он в своем праве, а она прямо-таки воплощение зла. Допустим, они были знакомы раньше. Может быть, встретились где-нибудь на конференции чародеев, закрутили роман. Случайная связь, развлечение на одну ночь. Он ее обрюхатил и смылся обратно в Милан; она узнает, что беременна, потом я не знаю, что было… но она чем-то не угодила властям, и ее сослали на остров.

Потом там оказывается Просперо. К тому времени Сикоракса уже мертва, но он видит Калибана и враз понимает, чей это сын. Конечно, он ничего не говорит Калибану, но про себя думает, что из парнишки может выйти толк – в конце концов, он его сын, и в нем должно быть хоть что-то хорошее. Поначалу Просперо даже гордится мальцом. Калибан самостоятельный парень, хорошо знает остров, умеет добывать пищу, рыбу, ягоды, все дела… готов выполнять самую черную работу, старается угодить. В общем, Просперо его привечает и берется его обучать. Человеческой речи и прочим премудростям.

Но потом Калибан домогается до Миранды. Вполне естественно. Он молодой парень, рядом красивая девка, и вообще непонятно, что там у них было. Может, она сама нарывалась. Просперо тоже хорош. Мог бы и догадаться, к чему все идет. Если он так беспокоился за целку дочери, запер бы ее дома, чтобы она не расхаживала по острову и не дразнила беднягу. В каком-то смысле Просперо сам виноват, что все так получилось.

Но он не считает себя виноватым. Нет, он психует и злобствует, обзывает Калибана скотиной, подвергает мучениям, запирает в скалу, в упор не видит, что в парне есть что-то хорошее, например музыкальный талант. Но под конец Просперо осознает, что, может быть, и не стоит во всем обвинять других. Может быть, надо начать с себя. И еще он понимает, что, по сути, он ничем не лучше Калибана. Они во многом похожи. Оба быстро впадают в ярость, оба несдержанны на язык, оба копят обиды и жаждут мести. Все, что есть нехорошего в Просперо, проявляется и в Калибане. Каков папаша, таков и сынок. Яблоко от яблони, все дела… Поэтому Просперо и признается: «А эта дьявольская тварь – моя». Моя плоть и кровь. Мой сын.

И вот, когда пьеса закончилась, Просперо пытается как-то исправить все, что он сделал плохого. Он берет Калибана с собой на корабль, заставляет его помыться с мочалкой и мылом, чтобы избавиться от запаха рыбы, покупает ему дорогую одежду, обучает этикету… как есть с тарелки и все такое. Просит у Калибана прощения и говорит, что теперь все будет иначе. Взывает к его артистичной натуре. Ну, там… мечты о прекрасном, волшебные грезы. Когда Калибана отмыли, прилично одели и научили хорошим манерам, уже никто не считает его чудовищем и уродом. Да, может быть, он слегка грубоват, но у каждого свои недостатки.

В Милане Просперо дает Калибану возможность заняться музыкой. Теперь, когда парня никто не шпыняет, его талант раскрывается на всю катушку. Его музыка мощно воздействует на людей, есть в ней что-то такое, что пробуждает в них темные, дикарские чувства. В хорошем смысле. Но ему нельзя пить. Нельзя от слова «совсем». Спиртное для него яд, он от него сразу звереет и сходит с ума. И Калибан держится изо всех сил, не берет в рот ни капли.

А потом вдруг – бац! – он уже звезда первой величины. Просперо по-настоящему им гордится. Его песни во всех топ-листах на придворных концертах. Он взял сценический псевдоним, у него своя группа: ВЕДЬМИНО ОТРОДЬЕ И ДЬЯВОЛЬСКИЕ ТВАРИ. Он знаменит на весь мир.

Вот наш доклад. Мы надеемся, вам понравилось.

На этот раз все согласны. Дружные крики «Да!» и «Браво!». Бурные аплодисменты сменяются ритмичными хлопками, и вот уже весь класс стучит ногами по полу.

– Калибан! Калибан! Дайте нам Калибана!

Феликс встает из-за парты. Нельзя выпускать ситуацию из-под контроля.

– Превосходно! Высший балл команде Ведьмина отродья! Оригинальная, творческая интерпретация. И достойное завершение учебной части нашего курса. А сейчас будет банкет! Все готовы?

Каждый актер получил свой пакетик чипсов и банку с имбирным элем. Звучат приглушенные голоса, звякают банки. Атмосфера тихого праздника. Через пару минут они начнут по очереди подходить к Феликсу и застенчиво благодарить. Так бывает на каждом банкете после флетчерских премьер. И, конечно же, каждый из них первым делом нетерпеливо откроет пакетик с чипсами и быстро спрячет сигареты в карман.

Сигарет у каждого поровну, почему бы и нет? Они все старались, все хорошо поработали. Когда все закончится и Феликс уедет домой, у них начнутся торги и обмены: сигареты – неофициальная валюта, лучшее средство для оплаты услуг и товаров.

– Не моя марка, – говорит Гнутый Грифель. Раздаются смешки: все знают, что он не курит.

– Если там с одного конца дырка, а с другого – огонь, я это выкурю, – говорит Рыжий Койот.

Мачете:

– Это ж прям моя баба.

Смех.

– Да, но что там с какого конца? – Снова смех. – Извини, Анна-Мария.

– Осторожнее, – говорит Анна-Мария. – Не забывайте, что у меня сила богинь.

– Кстати, блестящее выступление, Анна-Мария, – говорит Феликс. – Я такого не ожидал.

– Вы всегда говорили, что магия должна быть непредсказуемой, – говорит Анна-Мария. – Мне хотелось вас удивить.

– И у тебя получилось, – говорит Феликс.

– Мы очень вам благодарны. Мы с Фредди. Спасибо вам.

– Не за что, – говорит Феликс. – Был рад помочь.

– У нас тоже есть для вас сюрприз, – говорит Костыль, подходя к ним.

– Да? – отвечает Феликс. – Что за сюрприз?