– Лучшего кандидата, чем я, все равно не было, – отвечает он, нисколько не смущаясь.

– Возможно, вот только парламенту не понравилось, что Дугласам и Драммондам выделяются привилегии.

– Но это неразумно, – говорит лорд Драммонд, держа руку на плече моего мужа. – Мы же природные правители.

– И не так уж много у нас привилегий, – добавляет Гэвин, словно надеясь на то, что их станет больше.

Арчибальд кивает.

– Вы – королева-регент и имеете право лично назначать на пост лидеров церкви. Кто посмеет вам указывать? И что странного в том, что вы выделяете мою семью? Кого еще тогда выделять? Кто вообще оказал вам какую-либо поддержку?

– А вам не следовало бы распускать руки в отношении особы Львиного лорда-герольдмейстера. – Я с трудом нахожу в себе смелость выдвинуть эту претензию лорду Драммонду, хоть он и метнул на меня такой взгляд, что у меня чуть не дрогнул голос. – Мне очень жаль, милорд, но герцог говорит, что вам придется за это ответить. Я не знала, чем ему возразить.

– Вы там были, вы же знаете, что оскорбление было ничтожным.

– Я знаю, что вы его ударили.

– Вам просто надо было все отрицать, – говорит он.

– А я и отрицала! Но герольд явно подал жалобу, и теперь это его слово против вашего.

– Нет, его слово против вашего, – уточняет он. – Продолжайте все отрицать. Никто не посмеет оспорить слово королевы.

– Уже посмели! – рыдаю я, потому что теперь мне становится по-настоящему страшно. – Мне не отдадут причитающихся мне денег с моих же земель, если Олбани не удостоверится в том, что я во всем справедливая королева. И он собирается забрать у меня мальчиков на воспитание! Он заберет их у меня!

Я кладу руку на округлившийся живот.

– Вы же знаете, что я ожидаю ребенка. Как же мне отправляться в уединение, оставляя все дела в таком беспорядке? Кто позаботится… – И тут я умолкаю, потому что чуть не сказала «кто позаботится об Арчибальде». – Кто позаботится о моих сыновьях? – нахожусь я.

– Это сделаем мы, – говорит лорд Драммонд. – Их родня Дугласы и Драммонды, их приемный отец Арчибальд. А этот глупец Олбани допустил первую ошибку. Он оскорбил лорда Хьюма сразу же на первой их встрече, а значит, потерял своего крупнейшего союзника. Хьюм перешел на нашу сторону и перетянет за собой Ботвеллов. Скоро на нашей стороне станет больше лордов, чем у Олбани, и тогда мы сможем выкинуть его из страны и отправить обратно во Францию.

Это хорошая новость, вот только благосклонность лордов не дает мне ни денег, ни власти, пока они не проголосуют за меня в парламенте. До того времени свита Олбани составляет тысячу человек, за которыми идет еще десять тысяч из Франции, а в моем распоряжении только люди клана Дуглас и полное отсутствие денег, чтобы им заплатить. У меня нет денег не то чтобы заплатить слугам, даже их прокормить.

– Может быть, вам будет лучше отправиться к брату? – спрашивает Арчибальд. – Как предлагал лорд Дакр? И как советовал ваш брат? Первый раунд здесь мы проиграли. Может быть, стоит поехать в Англию за деньгами и армией?

Я смеряю его обжигающим взглядом.

– Вот как, в Англию? И оставить тебя тут? Ты уже хочешь от меня избавиться?

– Любовь моя! Конечно нет! – Он ловит мою руку и подносит ее к губам. – Но подумайте о своих мальчиках. Разве вы не хотите отвезти их к королю Генриху? Он же приглашал вас, так езжайте ради собственной безопасности! А когда все уляжется, вернетесь домой.

– Ехать к брату, как нищенке-побирушке? И идти в хвосте за Екатериной? – Конечно же, он не понимает всей важности и значения протокола.

– Здесь все пошло не так, как надо, – говорит он просто, как мальчишка. – Страна распадается на группки, где кланы воюют друг против друга, как это было и раньше. Вы не смогли удержать лордов в единстве, как делал это ваш муж. Что еще вы можете сделать, кроме как вернуться к брату? Даже если бы вы были просто вдовствующей королевой или женщиной, которая некогда была королевой. Главное – это ваша безопасность. И безопасность ваших детей. Неужели ради нее вы не сможете идти в свите королевы Англии?

– Да будь я проклят, если они заставят ее смириться! – внезапно взрывается дед Арчибальда, и мое сердце екает от гордости. – С какой стати она должна это делать, если у нее есть все, чтобы вести борьбу здесь? И куда денешься ты? Тебе что, уже надоело сражаться? Когда ты предлагаешь ей спасаться бегством, куда собираешься ехать ты? Назад, к Джанет Стюарт?

Я не думала, что снова услышу это имя. Переводя взгляд с разгневанного советника на побелевшего мужа, я спрашиваю:

– Что? Что это значит? Кто говорит о Джанет Стюарт?

– Это ничего не значит. – Арчибальд качает головой. – Я думал только о вашей безопасности. Нам сейчас это совершенно ни к чему. – Он бросает хмурый взгляд на деда. – Разве это идет нам на пользу? – тихо требует он ответа. – Наши ссоры между собой? Это так ты мне помогаешь?

– Мы возвращаемся в Стерлинг, – внезапно говорю я. Больше я не могу терпеть происходящего ни минуты. – И ты едешь со мной, Арчибальд. Снова подготовим замок к осаде. Мы защитим моих сыновей, и там я рожу ребенка. – Тут я впиваюсь взглядом в его глаза. – Нашего ребенка. Твоего и моего, нашего первенца. И больше я не желаю слышать об отъезде в Англию. И о том, чтобы нам разделиться. Мы венчаны в глазах Божьих, один раз наедине, второй – перед народом, и мы не станем расставаться.

Он встает передо мной на колени, берет мою руку и отчаянно прижимает ее к губам.

– Моя королева, – произносит он.

Я склоняюсь над его головой, целую шею. И чувствую губами его мягкие кудрявые волосы. Он пахнет чисто, как мальчик. Он – мой, и я никогда его не оставлю.

– И я больше не хочу слышать о Джанет Стюарт из Тракуэра, – шепчу я. – Больше ни единого слова.

Вдруг раздается громоподобный стук в дверь. Мы отскакиваем друг от друга. Дверь рывком распахнулась, и в ней появились люди Олбани во главе с капитаном стражи, с мечом на перевязи на французский манер. В руках он держал приказ на арест, с развевающимися лентами на печатях.

– Что вы тут делаете? – вопрошаю я. Мой голос даже не дрогнул, и я очень этим горжусь. А поскольку я возмущена подобной наглостью, то именно возмущение в нем и слышится.

– У меня приказ на арест лорда Джона Драммонда по обвинению в нападении на сэра Уильяма Комина, Львиного лорда-герольдмейстера, и Гэвина Дугласа, епископа-самозванца, за мошенничество в получении в его ведение собора Дункельд.

– Вы не можете их арестовать. Я вам этого не позволю. Я, королева, запрещаю вам это делать.

– Это распоряжение регента, – говорит начальник караула, в то время как его солдаты входят в комнату и выводят из нее Гэвина и лорда Драммонда. Когда за ними тихо закрылась дверь, мы с Арчибальдом остро ощутили, насколько одинокими мы остались. Теперь никто не окажет нам поддержку. Ард поднимает руку, собираясь запротестовать, но начальник караула одаряет его суровым взглядом.