скопления галактик в Деве – второго по величине на небе. Мы как зачарованные следим за его движением на экране. Телескоп устанавливает правильный азимут; его угловая высота, или вертикальный угол, теперь тоже точен. Впоследствии, как и при любом другом большом повороте телескопа, надо будет ввести небольшие поправки. “Пико дель Велета на источнике M87 и регистрирует, установка на 3C 273”, – рапортует Кричбаум. Графики в диспетчерской показывают приемлемые уровни сигнала; жесткие диски вращаются и заполняются. Это обнадеживает. На экранах приборов мы видим, как телескоп, двигаясь против вращения Земли, следует за центром M87. Уже четыре часа мы поворачиваемся то к M87, то к калибровочному квазару, то обратно к M87, сканируя каждый источник несколько минут. Кажется, теперь все налажено и может работать без нашего участия.

Мы находимся в состоянии какого‐то транса. Ощущение странное: усталость берет верх даже над самыми выносливыми, но в то же время все полны решимости следить за малейшим движением телескопа. На самом деле я должен был рано утром сменить Кричбаума, чтобы он наконец мог немного поспать. Во всяком случае так мы с ним договорились. Но он никак не может уйти и остается на наблюдательном пункте всю ночь: похоже, у него есть какие‐то секретные резервы энергии, припасенные именно для такого случая.

Наступает рассвет. В 6:50 “проснулся” телескоп на Гавайях, и недолгое время мы наблюдаем за M87 вместе. Друг от друга нас отделяют невероятные 10 907 километров – самое большое расстояние в сети телескопов для этого источника! Теперь наш телескоп направлен прямо поверх гор – не станет ли это проблемой? Еще пятнадцать минут – и последний из тридцати четырех сканов в наших регистраторах. Огоньки перестают мигать. Кричбаум отсылает в групповой чат последнее сообщение: “Все РСДБ-сканирования завершены. Мы несколько устали и хотим отдохнуть после тридцати восьми часов наблюдений”. Бедняга не спал и предыдущую ночь. Мы тащимся к кроватям, а Сара Иссаун в Аризоне и ее коллеги на Гавайях должны продержаться еще несколько часов. Рабочая смена на телескопе в Аризоне – как находящемся в самом центре – самая длинная. И точно так же, как и мы, Сара не может оторваться от экрана. Ее наблюдения продлятся целых 19 часов – и плюс время на подготовку. Она все еще работает, когда мы встаем, чтобы подготовиться к следующей ночи. Отдохнуть по‐настоящему ей никак не удается.

Финальный отсчет

Первый раунд прошел успешно. Если бы только нам удалось продолжить в том же духе! Довольный Шеп Доулман поздравляет нас из Бостона с очень хорошо проведенной первой фазой наблюдений и желает всем спокойной ночи. Правда, многим из нас удастся сегодня поспать всего несколько часов, да и то только днем.

Все уже отправились отдыхать, но меня ждут дела совсем другого рода. Незадолго до начала нашей экспедиции на интернет-сайте BBC неожиданно появилась статья, где утверждалось, что мы вот-вот получим первое изображение черной дыры. Откуда они об этом узнали? Мы не рассылали пресс-релиз; мы вообще не знали, получится ли у нас что‐нибудь. А если все окончится очередным размытым пятном? Не завышены ли наши ожидания? Что если измерения придется проводить много лет? Я не избегаю прессы, но появление этой статьи сейчас – просто безумие.

Тем не менее ее оказалось достаточно, чтобы СМИ обрушились на нас, как настоящая лавина. Нам пришлось сделать информационное сообщение, и мой телефон звонит не переставая: журналисты со всего света хотят знать, как идут дела здесь, на Пико дель Велета. В прямом эфире я даю по скайпу интервью для Sky News и Al Jazeera, отвечаю на вопросы Dutch radio. Посетители наших страниц в социальных сетях так возбуждены, что вызывают недовольство старой гвардии радиоастрономов, о чем последние и сообщают на тех же сайтах. Я пытаюсь понизить градус ожиданий и говорю, что мы будем удовлетворены, если увидим нечто, напоминающее уродливый земляной орех.

Определенно, никаких шансов выспаться у меня уже нет, и это явно сказывается на моих языковых способностях. Несколько голландских пользователей Twitter[159] не соглашаются с моей грамматикой. Только узнав, что я вообще‐то немец, они несколько смягчаются. И это немало меня радует.

Вечером опять надо решать, подходящая ли погода для наблюдений. Условия везде образцово-показательные. Как и ожидалось, после короткой телеконференции поступает сигнал о начале второго раунда: мы опять слышим команду “запускаем РСДБ”. Сегодня вечером в нашем списке почти сто сканов, а это значит, что нас ждет еще более напряженная смена. Мы начинаем на два часа позже, чем вчера, – глубокой ночью. В течение многих часов мы каждые несколько минут переключаемся от 3C 273 к M87 и обратно. Слава богу, погода не меняется, и последний скан мы заканчиваем точно по расписанию в 7:30 утра. В это время центр галактики M87 находится под углом всего 10 градусов над горизонтом. Даже самые сильные радиоисточники в конце концов садятся за горизонт.

Во время наблюдений мы стараемся развлечься. Включается групповой чат – чем дольше тянется ночь, тем больше мы дурачимся. Все явно в хорошем настроении. Неожиданно с Южного полюса приходит фотография Даниэля Михалика с коллегой[160]. В теплых толстых куртках и лыжных очках они стоят перед массивной кабиной приемника Южного полярного телескопа, а за ними до самого горизонта простираются сотни километров льдов и снегов – необозримая плоская белая равнина, переходящая прямо в голубизну неба. Снимок доставляет особое эстетическое удовольствие. Он явно достоин висеть на почетном месте в любом музее науки. Теперь я понимаю, в каких невероятных условиях работают там эти двое: Михалик пишет, что температура невообразимо низкая: – 80 градусов по Фаренгейту (около –62 градусов по Цельсию).

Фотографии великолепные. Хочется, чтобы их было больше. Мне приходит в голову идея: прямо сейчас, немедленно, объявить “конкурс красоты” EHT. В отдельном сообщении я обращаюсь к коллегам с просьбой выложить фото, отражающие их впечатления от своих телескопов. Это позволит нам всем лучше представить себе рабочие места друг друга, а в некоторых случаях и впервые увидеть коллег. До начала экспедиции многие из участников проекта EHT даже не встречались лично. Неформальное соревнование на лучший снимок немного сплачивает команду.

На следующий день неясно, будет ли возможность проводить измерения. Погода в районе некоторых телескопов ненадежная, поэтому решение откладывается. Операторы в Испании начинают нервничать: если не принять его в ближайшее время, работу с телескопом начнет другая группа, а мы потеряем ночь. В последнюю минуту поступает сигнал начинать. Тот факт, что третью ночь подряд можно работать на всех телескопах, – это, конечно,