Миновали несколько заброшенных деревень. Низкие дома, сложенные из серых, грубо обтесанных булыжников, смотрели нам вслед провалами окон. Каменные изгороди окружали пустые огороды. Здесь было ветрено и уныло. Блистающие пики гор больше не прятались за облаками, а смотрели прямо и пристально. И скрыться от их взглядов становилось невозможно.

Приходилось идти, внимательно глядя под ноги, – по земле растекались десятки ручейков, выбирающихся из-под лениво подтаивающих ледников, чтобы ночью вновь превратиться в мощную кору льда, стягивающую землю. Но сейчас вода ярко блестела под горячими лучами солнца, ища путь среди низкого стелющегося можжевельника и замшелых валунов. За ночь прибрежные камни вмерзли в корку льда, и река, несущаяся мимо, отламывала от нее куски, а яркое солнце подтапливало сверху.

Джейку дважды приходилось понижать выдержку на фотокамере – белый свет, заливающий долину, засвечивал кадры. Горы тонули в ослепительном сиянии.

Мы перешагивали с камня на камень, стараясь не замочить ботинки, и удерживали равновесие с помощью трекинговых палок.

Но скоро тропа, выбитая в земле сотнями ног прошедших здесь, стала подниматься на склон голого холма, и нам больше не грозила опасность провалиться по колено в ледяную воду. Сверху был виден длинный язык ледника Хумбу, бесконечно и медленно ползущего по руслу реки, он белел извилистой лентой среди черных сколов базальта.

Тисса, идущая впереди, замедлила шаг. Но я не стал ее торопить. Поселок, в который мы направлялись, находился по другую сторону перевала. А это было не так далеко. Больше меня беспокоила белая легкая дымка, повисшая над горами. Очень красивая – казалось, что каждая вершина окутана тонким покрывалом, взметнувшимся в небо. Увидев эти необычные картины, Джейк вытащил из кофра фотоаппарат и сделал несколько кадров. Потом заметил выражение моего лица и спросил насмешливо:

– Ну что мы еще сделали не так?

– Мне не нравятся эти облака, – ответил я, глядя на белое марево, широко раскинувшееся над пиками Престола богов.

– Почему? – спросил Дик, присел на землю и, щурясь от яркого света, принялся менять стекла в своих модных очках на те, что были с большей защитой от ультрафиолета.

– Завтра будет пасмурно. И, скорее всего, пойдет снег.

– А мы завтра хотели подняться на вершину Черной горы, – задумчиво произнесла Тисса, но посмотрела не на меня, а на Джейка, явно желая узнать именно его реакцию на свои слова.

– Значит, не поднимемся, если Райн посчитает это опасным, – ответил тот невозмутимо, продолжая снимать горы.

Девушка многозначительно усмехнулась, отворачиваясь. Джейк сделал последний снимок и кивнул, показывая, что готов идти дальше.

Тропа неторопливо спускалась к реке. Вода, в вечной борьбе за свободное пространство пробиваясь между белыми валунами, кипела и бурлила.

Мы прошли по низкому мосту, содрогающемуся от каждого шага, и начали подниматься.

Дорога была тяжелой. Я помнил, как брел здесь в первый раз. Каждое движение давалось с трудом, ныли все мышцы, голова болела, закладывало уши от резко повышающейся высоты и нехватки кислорода. Казалось, что я добрался сюда лишь из одного упрямства, постоянно преодолевая усталость и неизменную, неумолимую власть гор. Тшеринг, сопровождавший меня в том первом походе к подножию Матери Всех Богов, весело рассказывал об альпинистах, умиравших от ураганного отека мозга не только на этих высотах, но даже уже после благополучного спуска. Кайлатец признавался позднее, что очень сомневался в моей способности дойти куда-нибудь. И был удивлен моей воле, которая оказалась гораздо сильнее, чем он ожидал.

Теперь тропа петляла между гигантских валунов, поросших красным и рыжим мхом. Они заслоняли собой горы, и каждый напоминал уменьшенную копию непреодолимой вершины. Под ноги попадались шершавые камни, замедляющие путь.

В какой-то миг в ушах зашумело. Резкий набор высоты давал о себе знать. Но дело было не только в нем. Мой небольшой рюкзак за плечами неожиданно потяжелел. Спину обожгло холодом, словно ганлин отзывался на магию, разлитую над этим местом.

Перевал выглядел как пологая вершина очередного холма. С него была очень хорошо видна блистающая зазубренная корона семи– и восьмитысячников, тех, что мы оставили за спиной. Над ними тянулись длинные белые полотнища облаков, раскинувшиеся на фоне синего неба.

На широкой площадке стояли пирамидки разной величины, сложенные из камней. Одни казались сделанными наспех и неумело, другие напоминали основания крепких колонн. И между ними тянулись ниточки тропинок, протоптанных в бурой земле, связывающие эти сооружения тонкой сетью.

Здесь уже отдыхали несколько групп трекеров. Их рюкзаки, брошенные на землю, выделялись на ней яркими красными, синими, зелеными пятнами. Люди стояли, сидели поодаль, беседуя, фотографируя или просто молча глядя на горы. Склон одной из них был совсем близко, игра света и тени, узоры лишайника складывались в образ женщины. Каменная дева доброжелательно смотрела на путников и улыбалась едва заметно.

Тисса села на первый попавшийся валун, нагретый солнцем, и согнулась, ткнувшись лбом в колени. Дик прижался спиной к другому и никак не мог отдышаться. Джейк навалился на свои палки, тупо глядя на пирамидки, стоящие на каждом метре пути вдоль тропы.

– Зачем они нужны? – спросил он хрипло.

– Когда перевал заметает снегом, самые высокие указывают, где проходит тропа. А еще защищают от духов умерших людей, которых здесь очень много. Это всего лишь небольшая их часть. – Я указал на высокую каменную стелу. К ней была прикручена металлическая табличка с десятками имен из погибших экспедиций.

– Часто здесь погибают? – Джейк кинул взгляд в ту сторону, нахмурился.

– Каждый год.

– Идут плохо подготовленными, – со знанием дела произнес Дик, вытягивая ноги. – Вот и все.

– Ну ты, конечно, специалист в этом вопросе, – заметил Джейк не без раздражения.

– Раньше ты доверял моему мнению, – уязвленно отозвался тренер, – и не велся на всякую чепуху о духах и призраках.

Мужчины вяло заспорили о том, чье мнение считать более правильным. Я подошел к Тиссе, присел рядом.

– Как ты?

– Нормально, – ответила она, не выпрямляясь. – Только все время слышу карканье ворона. Этого ведь не может быть?

Я легко коснулся ее кудрявого затылка, передавая часть своей силы, снимая усталость.

– Так лучше?

Тисса глубоко вздохнула. Выпрямилась, повела плечами, словно сбрасывая с них невидимую тяжесть. Улыбнулась.

– Да. Спасибо.

Поднялась и направилась к ступе, чтобы посмотреть на Седого Старика, виднеющегося в окне из разноцветных молельных флажков. Спустя пару минут молодые люди из группы, только что поднявшейся на перевал, тоже подошли к ней.

– А я вас знаю! – радостно воскликнул один из них с мягким акцентом равнинного жителя Лации. – Это ведь ваше фото было на обложке прошлого номера «Вепря»! Вы – Тисса Ван дер Линден. Супермодель. Девушка июня журнала «Стиль».