Владелец автомастерской, по совместительству являющийся и механиком, вдруг переменился в лице: из кирпично-красного его цвет стал пепельно-белым.

– Я это… так и подумал.

– Вот так сразу и подумали? – тем же приглушенным голосом сказал Волков. – У нас что, на лбу написано, кто мы такие?

– Надо было самому заявление сделать… – Степаныч облизнул губы. – Значит, вы по поводу моего младшего механика? По поводу Анатолия Деревянченко?

Теперь уже Волков с удивлением уставился на него. Степаныч вытер потный лоб тыльной стороной ладони, оставив на коже мазутную полоску. Вздохнув, сказал:

– Зарезали Толю…

– Зарезали? Как так?

– Я ему говорил: кончай якшаться с этими «питбулями»! Особенно с Костей Быстровым! И не участвуй во всех этих драках и разборках с бабаями!.. А он меня не послушал.

– С бабаями? – переспросил Волков. – Это кто такие?

– Ну… с этими… с южанами.

– Ага. – Волков отрегулировал заново ремни и приладил сверху укладки кобуру с «ярыгиным». – С южанами… – Погодите-ка, – он уставился на Степаныча. – Ваш механик… как его зовут? Анатолий? Он что, был знаком с Быстровым?

– С детства знакомы.

– С тем самым парнем, который погиб на днях? Которого расстреляли на окраине в джипе вместе с сотрудником «Гефеста»?

– Про него и говорю… Эх, – Степаныч судорожно вздохнул. – Надо было мне самому в полицию сходить. Но работы было много. А тот следователь, что приезжал сюда, чтобы осмотреть оставленные Толей вещи, он почти ни о чем меня не спрашивал.

– Скажите, когда убили этого вашего помощника?

– Деревянченко? В этот понедельник. Зарезали недалеко от дома.

Волков, не останавливаясь ни на секунду – он мог проделывать эту работу, в смысле, вешать на себя экипировку, на автомате, – задумался над тем, что услышал от механика. Похоже, этот Анатолий Деревянченко и есть жених той самой девушки, о которой ему рассказывала Анохина.

Волков на миг замер; затем медленно повернул голову, глядя на застывшего при первых же донесшихся откуда-то звуков Фомина. Он узнал не раз слышанные им прежде звуки утреннего азана. Высокий мужской голос, долетавший как бы издалека, как будто в окрестности имелась мечеть с минаретом, но все же вполне различимый, выводил затейливо, умело модулируя голосом:

– Аллаахумма, рабба хаазихи дда’вати ттааммати ва ссаляятиль кааима…

«Альфовец» вопросительно посмотрел на хозяина этой крохотной автомастерской.

– Бабаи молятся… – сказал Степаныч. – Я так думаю.

– И часто такое бывает?

– Нет, изредка. Раз пятый или шестой слышу за все время.

– А давно у вас появились эти вот соседи?

– Да пару месяцев назад.

Волков, услышав перезвон смартфона, глянул на дисплей – Анохина.

– Слушаю.

– Я только что говорила с Ковалем… Ругается!

– Ругается? – удивленно переспросил Волков.

– Он уже знает, что мы попали в историю… И что убиты двое, тоже знает.

– Что говорит? Кроме ругани, естественно?

– Говорит… – Волкову показалось, что собеседница всхлипнула, – говорит, что они, вот те двое из «Чероки», наверняка были сотрудниками полиции из соседних регионов. И теперь… он так и сказал… нам всем «бошки» поотрывают.

– Вот что, Светлана, – едва дослушав ее, сказал Волков. – Не тратьте время на этого идиота!. Звоните в дежурную часть! Пусть немедленно шлют к гаражам всех, кого только могут собрать!

– А-а… А что там происходит?

– Пока еще не знаю. Сейчас буду пытаться прояснить эту вот ситуацию… Вы еще на связи? – торопливо спросил он. – Алло!

– Да, Алексей?

– От вас видно крыши гаражей?

– Минутку… Знаете… Да… большей частью как на ладони.

– Видите двухэтажное строение из светлого кирпича?

– Эм-м… Верхние окна замурованы?

– Да, это оно. Мы находимся в аккурат в соседнем боксе…

– Поняла.

– Посмотрите, нет ли на крышах чего-нибудь подозрительного.

– В смысле… думаете, что там есть наблюдатель?

– Именно!

– Минутку… Нет, никого не вижу.

– Добро. Звоните в дежурную часть! Сейчас же!

– Вы там поберегите себя. Хотя вы и порядочный жулик… я все же переживаю…

Не дослушав Анохину, Волков нажал кнопку отбоя.

– Степаныч, а вот это строение двухэтажное, – Алексей кивнул в сторону боковой двери, – оно тоже ваше?

– Да… там мой офис. Ну, типа. И маленький склад еще.

– А почему верхний этаж заколочен? Вернее, замурован?

– Ну так… – Мужчина насупился. – Бабаи заставили. Вот когда стеной огораживались, ко мне от них представитель пришел. И сказал, что они не хотят, чтобы кто-то подглядывал за ними.

– Так и сказал – «подглядывал»?

– Может, не дословно, но смысл таков. Мол, частная собственность священна и все такое.

– И вы согласились?

– А что было делать? – угрюмо проговорил Степаныч. – Он сказал, что если не заложу проемы в три дня, то будут «большие проблемы».

Волков, уже полностью экипированный, прислушался к звукам высокого мужского голоса. Похоже, утренняя молитва записана на магнитофон или на дискету, такое практикуется… Однако же, накладываясь на эту запись, слышны и доносящиеся иногда из-за стены мужские голоса.

Как вот только что прозвучало:

– Субхаана раббияль азыим… Хвала моему Великому Господу.

«Странно, – подумал Волков. – По исламским канонам время совершения утренней молитвы – от момента появления истинного рассвета до начала восхода солнца. Время утренней молитвы уже прошло, ибо солнце взошло часа полтора, а то и два тому назад… Для полуденного намаза тем более время еще не настало… С чего это вдруг те, кто находятся за стеной, стали нарушать каноны, стали творить молитву в неурочное для этого время?..

– Степаныч, лестница найдется? – спросил он у владельца мастерской.

– Стремянка подойдет?

– Вполне…

По настоянию двух гэбистов (чей приезд в мастерские его очень напугал) Степаныч удалился в свой офис на первом этаже строения. Мобильный телефон хозяина гаража вежливо попросили отдать «на время»….

Комната и складик, оборудованные там, находились на максимальном расстоянии от «стены». Дверь запиралась как снаружи, так и изнутри. Конечно, было бы правильней отправить этого Степаныча вовсе из гаражей, да хотя бы к патрульному «Форду». Но тогда придется кому-то сопровождать его до выхода из гаражных блоков и затем передать на попечение полицейского. Учитывая, что здесь их всего двое, такой возможности у них нет. Так что пусть пока посидит в своем «офисе», там более или менее безопасно.