— Да.

— Означает ли это, что вы всегда заходите в этот магазин и покупаете понравившуюся вещь?

— Нет.

— Нет. Вот именно.

Хеннинг не позволяет раздражению в голосе Лейрвога напугать себя.

— Что теперь будет со сценарием?

Лейрвог вздыхает.

— Ну, этого я пока не знаю.

— У вас ведь по-прежнему есть опцион на него, несмотря на то что автор мертв?

— Да. Мне кажется, будет плохо, если мы не доведем начатое Хагерюп до конца. Думаю, ей бы хотелось, чтобы мы сняли фильм.

Хороший ход для рекламной кампании, думает Хеннинг.

— А что на этот счет думает Ингве?

— Ингве? Он согласен с этим.

— Значит, вы уже это обсуждали?

— Нет, я… э-э-э… мы…

Хеннинг улыбается про себя и одновременно думает, что, может быть, именно это и готово было сорваться с языка Хеннинга Эноксена во время их телефонного разговора. Тот факт, что Лейрвог уже планировал судьбу фильма без Хенриэтте — вместе с Ингве.

— Спасибо, что позвонили, Трульс. Я узнал все, что хотел.

— Послушайте, вы же не собираетесь писать об этом?

— О чем?

— Об Ингве, о фильме, обо всем этом?

— Пока не знаю.

— Ладно. Но если соберетесь, я хочу прочитать первым. Ну, вы понимаете, проверка цитат и все такое.

— Я не уверен, что буду вас цитировать, но если буду, то свяжусь с вами перед тем, как отправить материал в печать.

— Прекрасно.

Лейрвог диктует адрес своей электронной почты. Хеннинг делает вид, что записывает. На самом же деле он стоит у пианино и мысленно представляет, что нажимает клавишу. Затем Лейрвог не попрощавшись кладет трубку.

Ноги болят. Последние два дня он много ходил, гораздо больше, чем обычно. Может быть, надо начать ездить на работу на «веспе», тогда не надо будет брать такси, чтобы переместиться из одного места в другое.

Удивительно, как быстро проходят дни. До того как Хеннинг снова вышел на работу, он радовался, когда проходил очередной час. Сейчас же ему кажется, что он утратил ощущение времени.

Хеннинг смотрит на часы и думает, чем заняться до конца дня. Теперь, после того как он поспал, не имеет никакого смысла рано ложиться, поэтому он приходит к выводу, что вполне может совершить что-нибудь разумное до того, как наступит ночь и его снова начнут буравить глаза Юнаса.

У меня всегда есть арена «Дэлененга», думает Хеннинг, но что-то подсказывает ему, что он не сможет провести сегодняшний вечер спокойно. Он чувствует потребность что-то сделать. Стоит ли ему проявить смелость и сунуться в логово льва? Поехать домой к Умару Рабии Рашиду? Или лучше нанести скромный вечерний визит любезному Ингве Фолдвику?

Борясь с зевотой, Хеннинг слышит, как по лестнице снова топает Гуннар Гума. Хеннинг быстро идет по грязному паркету и открывает дверь. Гума находится внизу. Он пыхтит. Опять шаги. Гума производит впечатление слона, поднимающегося вверх по лестнице — медленно, но в четком темпе. Он поворачивает на площадку и видит Хеннинга.

— О, привет, — говорит он и останавливается. Гума сопит, упирается руками в колени и нагибается, чтобы отдышаться.

— Привет, — отвечает Хеннинг и в какое-то мгновение пытается вспомнить номер вызова «Скорой». Но никак не может понять, то ли это но, то ли 112, то ли 113.

— Как вы меня напугали, — говорит Гума, тяжело дыша. Он пытается отпустить бороду.

— Простите, я не хотел, — произносит Хеннинг, изучая своего соседа. Гума делает еще несколько шагов вверх по лестнице. Сегодня он снова тренируется с обнаженным торсом. Хеннинг чувствует запах его тела, несмотря на то что находится на расстоянии нескольких метров от Гумы. Резкий запах пота. На нем те же красные шорты.

— У меня есть вопрос, — произносит Хеннинг и ждет, когда Гума остановится. Но он не останавливается.

— Говорите, — отвечает он, продолжая подниматься вверх. — Я слышу. Здесь чертовски хорошая акустика. Я мог бы как-нибудь вечером оттрахать здесь одну из своих девчонок и развлечь всех соседей, ха-ха.

Хеннинг не знает, как сформулировать свой вопрос, чтобы не сказать слишком много и в то же время не показаться странным. К тому же не так легко сконцентрироваться, когда похотливый 75-летний слон поднимается по лестнице все выше и выше.

Он решает не раздумывать слишком долго.

— У вас в двери есть глазок, ведь так?

Он знает ответ, потому что видел его. Но тем не менее спрашивает.

— Черт возьми, есть, ха-ха.

Гума снова останавливается, чтобы отдышаться.

— Арне с четвертого этажа, привет, Арне! — орет Гума и продолжает:

— К Арне с четвертого этажа по вечерам так часто приходят женщины, что я стою и рассматриваю их в дверной глазок, ха-ха.

Арне? Арне Халлдис?

— А почему вы спрашиваете?

— Меня сегодня вечером долго не будет дома, но, может быть, ко мне придут. И если вы будете сегодня вечером здесь и услышите, что ко мне кто-то пришел, я хотел попросить вас выглянуть в дверной глазок и посмотреть, как выглядят мои посетители, а еще запомнить, в какое примерно время они приходили.

В ожидании ответа Хеннинг закрывает глаза и думает, что он сформулировал свою просьбу как 13-летний подросток, собирающийся в первый раз пригласить Девушку Своей Мечты в кино. Он готов поспорить, что Гума наверняка думает, какого хрена ему надо это знать.

— А какого хрена вам надо это знать? Если вас не будет дома, они же вернутся?

— Да, но я не уверен, что мне понравятся эти посетители.

Тишина. Даже на акустически совершенной лестнице наступает полная тишина.

— Прилипчивые девки?

— Вроде того.

— Да без проблем. Я прослежу.

Топ-топ.

— Спасибо огромное.

Старикан мог бы стать прекрасным объектом для интервью, думает Хеннинг. Вопрос только в том, по какому поводу будет это интервью. Ему также по совершенно необъяснимой причине кажется, что цитаты из этого материала были бы подвергнуты довольно строгой редакционной цензуре. В любом случае Хеннинг выходит из дома с сознанием того, что остаток вечера его лестница будет находиться под надежным наблюдением.

И у него есть ощущение, что это будет нелишним.

С шлемом на голове его не так-то легко узнать, особенно с опущенным забралом. Хеннинг старательно застегивает куртку под самое горло.

«Веспа» заводится с пол-оборота, и, проносясь на приличной скорости по улице Стенстрюп мимо Академии художеств и школы Фосс, он ощущает себя подростком, направляющимся на тайное свидание. В таком маленьком мопеде хорошо то, что на нем можно пробраться куда угодно, а если за ним погонится автомобиль, Хеннинг всегда сможет выехать на тротуар или свернуть на какую-нибудь дорожку или в проулок.