Решение о выводе войск из Баотоу далось Лю Чжану нелегко. Он не спал с тех пор, как получил приказ. Воины, охранявшие Баотоу от преступников и разбойничьих шаек, стояли в городе уже четыре года. Многие обзавелись семьями. В приказе генерала не говорилось ни слова о родных и близких воинов.

Письмо от генерала Чжи Чжуна привез императорский посыльный. Все печати на пакете были целы. Командир прекрасно понимал: за разрешение семейным воинам взять с собой жен и детей ему грозит понижение в должности, а может, и что похуже, однако не мог оставить несчастных на произвол судьбы. Лю Чжан посмотрел на очередную стайку мальчишек, которые, испуганно озираясь, рассаживались по повозкам. Всю жизнь они провели в Баотоу, а теперь им велели все бросить и бежать к ближайшим казармам.

Лю Чжан вздохнул. Невозможно сохранить тайну, если в нее посвящено так много людей. Наверняка воинские жены предупредили подруг, и сейчас новости расходятся по городу, как круги от брошенного в воду камня. Скорее всего, именно по этой причине в приказе не говорилось о вывозе воинских семей.

За воротами шумела собравшаяся у казарм толпа. Лю Чжан покачал головой. Он не сможет спасти всех горожан и не намерен нарушать приказ. Внезапно ему стало стыдно за то, что он рад возможности унести ноги от монголов и старается не слышать растерянные и испуганные крики, доносящиеся с улицы.

Солнце уже встало. Лю Чжан испугался, что слишком затянул с отъездом. Если бы он не послал за семьями воинов, всех людей удалось бы вывести еще ночью. А теперь придется идти сквозь враждебную толпу. Лю Чжан сказал себе, что, раз уж решение принято, он будет безжалостным. Если горожане разозлятся, кровопролития не избежать, его люди не смогут пробиться без боя к крепостным воротам, до которых шагов четыреста. Еще вчера это расстояние не казалось большим. Жаль, что так случилось, но Лю Чжан сделал выбор и вот-вот отправится в путь.

Мимо пробежали двое воинов, видимо с поручениями. Ни один не обратил внимания на командира. Было заметно, что воины встревожены. Ясно, что они из тех, у кого в городе остаются шлюхи или приятели, то есть из большинства. Когда войско уйдет, здесь начнутся беспорядки, будут бесчинствовать разбойничьи банды. «Разбойники похожи на свирепых псов, только силой их и удержишь, — подумал Лю Чжан. — Будут рвать добычу, пока их самих не уничтожит наступающий враг».

От этой мысли Лю Чжану стало немного легче, хотя стыд по-прежнему терзал его душу. Он решил сосредоточиться на том, как без потерь вывести из города воинов и повозки. Лю Чжан уже велел арбалетчикам встать по обеим сторонам колонны и стрелять в толпу при малейших признаках опасности. Если это не поможет, воины пустят в ход пики. Как бы то ни было, Лю Чжан понимал, что при данных обстоятельствах ему гордиться нечем.

К Лю Чжану подбежал один из стражников, охраняющих ворота в казармы. Неужели начались волнения?

— Господин, там какой-то человек хочет поговорить с вами. Я хотел отправить его домой, но он дал мне этот знак и сказал, что вы согласитесь встретиться с ним.

Лю Чжан бросил взгляд на обломок синей раковины с личным клеймом Чена И. Только встречи с главарем тонга сейчас и не хватает! Но повозки уже загрузили, войско строилось у ворот, и командир гарнизона, чувствуя вину, кивнул стражнику.

— Впусти его через маленькую дверь и проследи, чтобы за ним не было хвоста.

Стражник поспешил прочь, а Лю Чжан остался наедине со своими мыслями. Чен И тоже погибнет вместе с остальными, и никто не узнает о его соглашении с командиром императорских воинов, существовавшем много лет. Соглашение было выгодно обоим, однако Лю Чжан нисколько не жалел, что наконец отделается от коротышки. Стражник вернулся с главарем Синего тонга, и Лю Чжан постарался отогнать усталость — с Ченом И лучше держать ухо востро.

— Ничем не могу тебе помочь, Чен И, — начал военачальник, велев стражнику идти к воротам. — Мне приказали вывести воинов из Баотоу и присоединиться к остальным войскам у Яньцзина.

Чен И пристально смотрел на него, и Лю Чжан заметил, что коротышка вооружен — на его бедре висел меч. По правилам посетителям полагалось оставлять оружие у ворот, но сегодня было не до правил.

— А я думал, что ты солжешь, — произнес Чен И. — Скажешь, что отправляетесь на учения. Конечно, я бы тебе не поверил.

— Тебе, наверное, самому первому сообщили, — ответил Лю Чжан, пожав плечами. — Я только выполняю приказ.

— Вы допустите, чтобы Баотоу сожгли? — спросил Чен И. — Много лет вы уверяли, что защитите нас, а теперь, при виде настоящей угрозы, спасаетесь бегством?

Лю Чжан вспыхнул.

— Я всего лишь простой воин, Чен И. Когда мои командиры приказывают мне идти, я подчиняюсь. Извини.

Лицо Чена И раскраснелось, то ли от злости, то ли от того, что он слишком быстро прибежал к казармам — сказать было трудно. Он пристально посмотрел на Лю Чжана, и тот не выдержал, отвел взгляд.

— Вижу, ты разрешил своим людям увезти семьи в безопасное место, — заметил Чен И. — Твои жена и сыновья не пострадают, когда придут монголы.

Лю Чжан отвернулся к колонне из людей и повозок, готовой отправиться в путь по его приказу.

— Разрешив воинам забрать семьи, я превысил свои полномочия, друг мой.

— Не называй человека другом, если оставляешь его на верную гибель, — презрительно фыркнул Чен И, не скрывавший своего гнева. Лю Чжан по-прежнему не мог посмотреть ему в глаза. Чен И продолжал: — Колесо судьбы повернется, Лю Чжан. Твои командиры заплатят за жестокость, а ты — за этот позор.

— Я должен идти, — сказал начальник гарнизона, глядя вдаль. — Ты успеешь вывести жителей из города, если отдашь приказ. Многих еще можно спасти.

— Пожалуй, я так и сделаю, Лю Чжан. Ведь после вашего ухода в городе не останется другой власти, кроме меня.

Они оба знали, что невозможно увести все население Баотоу. Монгольское войско было лишь в двух днях пути от города. Даже если попытаться вывезти людей по реке, в лодках не хватит места для всех. Жителей Баотоу будут убивать на ходу. Лю Чжан представил себе рисовые поля, красные от крови, и протяжно вздохнул. Пора отправляться в путь, он и так задержался.

— Всего доброго, — пробормотал он, встретившись наконец с Ченом И взглядом.

Непонятно почему, в глазах коротышки сияло торжество. Лю Чжан хотел что-то сказать, но передумал. Он направился к голове колонны, где его ждал слуга с лошадью. Ворота отворились, и первые ряды настороженно замерли, глядя на безмолвную толпу.

Люди стояли вдоль дороги и смотрели. Они оставили проход для императорских воинов, стражников и повозок. Лица жителей искажала ненависть. Лю Чжан отдал приказ арбалетчикам нарочито громко, чтобы устрашить толпу. Молчание угнетало, и Лю Чжан ждал, что горожане с минуты на минуту разразятся оскорблениями. Его воины нервно хватались за мечи и пики, избегали взглядов друзей и знакомых, которые стояли в толпе, глядя на покидающее город войско. Точно такая же сцена повторится у других бараков, а потом три колонны встретятся за городской стеной и двинутся на восток, к Яньцзину и перевалу Барсучья Пасть. Впервые в истории Баотоу останется без защитников.