– А я думал, меня сожгут! – признался Дубус. – Да еще эти проклятые оборотни лезли. А отбиваться нечем, всю силу против ведьмы отправить пришлось!

Горамник же вытянула перед собой руку и смотрела, как та мелко-мелко дрожит.

– Испугалась, Анита? – спросил ее недоморф.

– Устала, – ответила она. – Никогда не думала, что обычные заклинания могут так выматывать.

– Спрашиваешь! – вмешался Комби. – Я и то вспотел от страха!

– Тихо! – вскинул руки Битали и подошел к недоморфу: – Ну что скажешь, дружище? Ради чего мы устроили эту заваруху?

Надодух повел плечами, сунул руку в карман, достал белый платок, развернул. На нем оказалось десятка полтора тонких темных волосинок.

– Везде прошелся, – хриплым шепотом сказал недоморф. – Подушки, изголовья кресел, вороты одежды на плечиках и в шкафу – везде, где они могли быть. Собрал. Битали, у меня аж зуд в руках, как не терпится вплести их в веревку.

– Я тебя понимаю, Надодух. Но сегодня уже слишком поздно. Время за полночь.

– Вы с ума сошли, мальчики? – нервно хохотнула Анита. – Вы что, сможете спокойно спать после всего, что только что произошло?

– Не знаю, как вы, а я, наверное, еще неделю глаз не сомкну, – утвердительно сообщил Комби.

– И вообще! – веско добавил Ларак. – Теперь эти ваши бароны могут напасть в отместку!

И он принялся решительно распаковывать оружие.

– Что-то празднуете, мальчики? – никто не заметил, как и когда в главном зале замка появилась мадам Лукреция Сенусерт в переливчато-зеленом платье, с изумрудными украшениями и опять с полным хрустальным бокалом в руках.

Члены братства переглянулись и повернулись к Кро, ожидая, какой он даст ответ.

– Вы, как всегда, прекрасно выглядите, мадам, – склонил голову Битали.

– Очень интригующее начало, юноша, – улыбнулась женщина и подошла ближе. – С нетерпением жду продолжения.

– Я бы очень просил вас, мадам Лукреция, если вы вдруг услышите в замке неожиданный шум, крики, звон, грохот… Я бы очень просил вас, мадам, не выходить в этом случае из своих покоев.

– Вы ничего не путаете, мсье Битали? – чуть вздернулись брови хозяйки. – Если не ошибаюсь, это вы находитесь у меня в гостях, а не наоборот.

– Понимаешь, мама, – спрятал платок за спину Надодух. – У нас с одним из соседей возникли некоторые разногласия. Мы опасаемся, что он может нас неожиданно навестить. И при этом возникнет вполне понятная суматоха.

– Я горжусь тобой, сынок, – улыбнулась Лукреция Сенусерт, но подошла не к недоморфу, а к секире, повела носом возле окровавленного лезвия. – Ты научился очень аккуратно подбирать слова, когда избегаешь лжи. – Ее ладонь скользнула над влажной тканью, поднялась, погладила замершего Ирри по щеке: – Как странен мир. Взрослым хочется снова стать детьми, детям не терпится стать взрослыми. Что же, похоже, вам и вправду есть что отметить. Не стану мешать. Успеха вам, дети!

Неровной походкой она отступила к столу, вскинула бокал к губам, осушая мелкими глотками. Палец же правой руки заскользил по столешнице – и за ним возникала белая скатерть, чистые тарелки и фужеры, салаты, вазы, лотки с горячей дичью. Такого мастерства никто из школьников не видел ни разу. Хозяйка же замка, дойдя до лестницы, откинула пустой бокал в сторону – он исчез прямо в полете – и стала спускаться вниз.

– Ее заметят смертные. Там же музей! – забеспокоился Битали.

– Ночь на дворе, сосед. Там только охрана. Они принимают маму за призрак. Приходит ниоткуда, уходит в никуда. К тому же им никто никогда не верит. Так что, сплетем веревку, пока волосы еще тепленькие?

– В школе нельзя, поздно, – наконец смог закончить свою мысль Битали. – Но если ты принесешь сюда крапивную каболку, то почему и нет?

– Я мигом! – обрадовался недоморф, метнулся к двери в свой кабинет.

– У Надодуха прекрасная мать, – вдруг высказался Ирри Ларак, потирая щеку. – Что-то я проголодался. Может, сперва поедим, а уж потом займемся веревками и колдовством?

Веревка была готова задолго до рассвета. А вот с колдовством пришлось подождать. Варить зелье для обряда следовало в полночь – а она уже миновала. И это было хорошо, поскольку после бессонной ночи к вечеру следующего дня члены братства уже клевали носами. Напади барон Тийер в этот час – взял бы всех голыми руками. Но он то ли не поверил, что нападение на его дом действительно организовал отправленный в далекую школу Надодух, то ли готовил ответную атаку с куда большим тщанием, нежели азартные молодые маги. Только благодаря этому Анита, проспав после уроков почти пять часов, в полночь смогла, обложившись справочниками и травами и выгнав любопытных парней, заняться чародейством. Однако, закончив действо, она расслабилась – и заснула на диванчике возле остывающего котла, тем самым отодвинув начало высушивания баронского сына еще на полдня, до обеденного перерыва между занятиями.

Ее коловертышем опять стал Битали, благо дело для обоих было привычное. Анита настолько уверилась в собственных силах, что даже не стала полностью раздеваться, оставшись в длинной сорочке, пусть и на голое тело. У них получилось все легко и просто – хотя на этот раз успех не доставил обоим ни малейшего удовольствия.

– Теперь нужно быть настороже, – выйдя в пиршественный зал, предупредил Кро. – Ночью не раздеваться, оружие держать под рукой. Барон может появиться в любой момент, если уже не мчится мстить за наследника. Комби, отнеси веревку в школу, в кабинет Налоби. Она останется нашим козырем в случае поражения. И предупреди Цивика, чтобы создавал мороки.

Молодые люди ожидали нападения тем же вечером, проведя его за столом с мечами, палочками и секирами наготове, – но остаток дня и ночь прошли спокойно. Больше того – на рассвете в замке объявилась Генриетта, выйдя утром к завтраку. Она еще больше исхудала и выглядела усталой. И стыдливо прятала глаза. Но попрекать девушку никто из братства не стал. Битали просто назначил для нее время дежурства. Даже если при новой опасности она перекинется снова – хоть успеет предупредить о появлении врага. Не возникнет же он сразу в пугающей близости! Пусть успеет хоть раз дунуть в свисток, а дальше – все равно не женская работа.

Воины барона Тийера не появились и на второй день, и на четвертый, и на девятый. И это несмотря на то, что каждый день, ровно в полдень Анита и Битали, обеспечив домовых молоком, начинали методично иссушивать его сына. И сейчас этот крепкий воин наверняка пластом лежал в постели, превратившись в сухой скелет, обтянутый кожей.

Первое напряжение спало, ученики школы маркиза де Гуяка все чаще думали об уроках, домашних заданиях и самостоятельных работах, они больше не вздрагивали при каждом шорохе, не хватались за оружие и даже Ирри Ларак перестал постоянно таскать за собой двуручную секиру. Битали подозревал, что Генриетта и Комби, по очереди уходящие на смотровую башню, больше не вглядываются с напряжением в кроны деревьев, в тени за оградой и лица туристов, а уныло скучают, дожидаясь смены. Ему самому давно надоело спать в одежде поверх покрывала, и он как раз раздумывал: не стянуть ли наконец брюки и не забраться ли под простыню, – когда вдруг послышался грохот, встряхнувший весь замок, и по ушам ударил оглушительный свист.