Это произошло и с нами, и последнее, что я помнил — ударная волна бьет меня в грудь и выбрасывает в море, за борт.

Я шел ко дну. Боль в обожженном лице еще не нахлынула, да и не успеет — соленая вода в легких сделает свое дело быстрее.

Вила де Шонц-Вилен положила на стол перед Каем Фотеном три документа, которые нужно было подписать. Монарх деловито взялся за перо, обмакнул его в изящную чернильницу и поставил три росчерка, поверх которых приложил свою королевскую печать.

«Посол в Ламхитан, граф Бренард де Гранж, погиб в море…»

«Посол в Ламхитан, виконт Орвист де Гранж, погиб в море…»

«Посол в Ламхитан, барон Антон Тинт, погиб в море…»

Все три документа нужны были для канцелярии. Подшить к родовым книгам, пустить в ход приказы о землях. У де Гранжей остались женщины — пока жива Эдит де Гранж, фамилия будет существовать. Такова была воля короля, его, Кая Фотена, воля. Нужно будет устроить судьбу Айрин — он, как монарх, был обязан это сделать.

Земли барона Тинта и так уже были в управлении короной, остались формальности. Антон оставил после себя солидное наследие: его пилорамы работали, как часы, стабильно поставляя отличный корабельный лес на королевские верфи.

Часть прибыли, что была отложена для Антона, пойдет как раз в приданое Айрин. Солидная сумма, без учета накоплений покойного Бренарда. Остаток Кай распорядился заложить на обслуживание храмов и приюта, что основал барон за свой счет — обирать мертвеца было не в его правилах, тем более мертвеца, который верно послужил престолу. И послужил достойнее многих наследных аристократов.

Графиня подхватила готовые документы, чуть подула на чернила, чтобы не размазать печати.

— Что будем делать дальше?

— Я пока не решил, моя милая Вила, я пока не решил. От шаринцев приходят тревожные вести, говорят, Кватт готовится к войне.

— Думаешь, до нас докатится?

Король покрутил свою печать, которую так и не вытер, в руках, вымазывая черным пальцы.

— У меня плохое предчувствие, как тогда. Только теперь у нас не будет Антона — выдающегося счетовода, мага разума и любимца богов.

— Но и мы — другие.

— Да, мы — другие. Но не наша знать, Вила. Если в ближайшие годы начнется война, то род Фотенов пресечется так же, как пресекся род де Гранжей и Тинтов.

Графиня ничего не ответила. Король пребывал в мрачных думах уже третий день — как пришел голубь с территории Паринии. На судне, которое перевозило послов и ламхитанскую принцессу, вспыхнул пожар. Чудом спаслись только пятеро дежурных моряков, которые работали на верхней палубе, а сам пожар подтвердили капитаны двух кораблей, что шли следом. Какая идиотская случайность! Пожар! Они же сделали это! Убедили Верховного Арха отдать за Кая свою единственную дочь! И уже плыли домой!

Но на этот раз боги, которые вечно улыбались Антону, не уберегли дерзкого счетовода. Никто не выжил и сейчас она понесет эти похоронки в канцелярию — на стол своего мужа, чтобы поставить окончательную точку в истории барона Тинта и графов де Гранжей.

Вила дернула головой, отгоняя мрачные мысли. Грядут темные для Клерии времена. Три дня — более чем достаточный срок для скорби о мертвых.

Теперь же нужно думать о тех, кто остался в живых.

Конец