— Алексей Павлович, — брякнул первое, что пришло в голову.

— А это кто?

— Мэр Рамодановска.

— Ой! Извините. Соединяю.

В трубке что-то клацнуло, и оттуда до Валентина донесся тихий, усталый голос явно немолодого мужчины:

— Слушаю.

— Ян Карлович, Валентин Сергеевич Святых беспокоит. Не могли бы вы посмотреть мою жену?

— Какой у нее срок?

— Скоро рожать будет.

— Как скоро?

— Через шесть месяцев.

Из трубки послышался тихий смешок, а со стороны спальни откровенное хихиканье. Дашка уже успокоилась и теперь нагло подслушивала разговор мужа с гинекологом.

— Ну да, совсем скоро. Вашу жену кто наблюдает?

— Я.

— Вы гинеколог?

— Нет.

— Ясно. Я так понял, ни в поликлинике, ни в женской консультации она еще не становилась на учет.

— Совершенно верно. Мы решили ее у вас наблюдать.

— Я не против. Ее в данный момент что-нибудь по женской части беспокоит?

— Токсикоз.

— На этом сроке нормальное явление. Я имел в виду другое. Каких-нибудь патологий у вашей жены нет?

— Тошнит ее постоянно, вот и вся патология.

— Ладно, зайдем с другого конца. Первый ребенок?

— Первый.

— С вами все ясно, молодой человек. Успокойтесь. То, что происходит с вашей женой, это естественно. Плод, который развивается внутри организма вашей супруги, требует свое, и его желания не всегда совпадают с желанием организма матери. На третий, иногда на четвертый месяц беременности они обычно приходят к консенсусу…

— Поверьте, доктор, я про это уже все знаю. Гору литературы перелопатил, успокаиваю свою золотую, как могу, но она все равно к гинекологу рвется. Так вы посмотрите ее? Насчет финансов не волнуйтесь, я человек не бедный.

— Бедные в мою клинику, как правило, не обращаются. Ну что ж, привозите, сделаем первичный осмотр, дадим консультацию и поставим на учет.

— Тут есть одна проблема. Она приехать не может.

— Почему? Нетранспортабельна? А говорите, нет патологий.

— Правду говорю, нет патологий, но приехать не может.

— Почему?

— Не хочет.

Дашка из спальни показала ему кулак.

— И вообще я ее беременную из дома боюсь выпускать.

— Я, конечно, понимаю ваше беспокойство за супругу и будущего ребенка, но ваша паранойя выходит за все границы. И как прикажете ее осматривать?

— Да очень просто. Подъезжайте к нам. Цена вопроса значения не имеет, я готов…

— Знаете что, молодой человек! — разозлился Ян Карлович. — Я вам не мальчик на побегушках! Что значит «подъезжайте»? У меня здесь оборудование, очередь пациентов на прием! Значит, так, согласовывайте с секретаршей время и пожалуйте сюда. Можете со всей своей охраной. Если хотите, осмотрю ее даже при них! Главное, чтобы ваши секьюрити не перестреляли мой персонал. А если и такой расклад не устраивает, ищите для своей жены другого врача!

Из трубки раздались короткие гудки.

— Ладно, ваша взяла, — сердито буркнул в попискивающую трубку Валентин и начал набирать номер клиники по новой. — Девушка, это опять я. Я только что поговорил с Яном Карловичем, и он согласился осмотреть мою жену, но попросил согласовать с вами время. Во сколько нам подъехать?

— В два часа у профессора будет окно между приемами посетителей. Вас записать?

— Записывайте. Дарья Николаевна Святых.

Записав жену на прием, Валентин подумал, затем усмехнулся и, пробормотав что-то типа «сами напросились», набрал еще один номер.

— Папа, людей для одного дела выделить можешь?

— Могу.

— А чего не спрашиваешь, для какого дела?

— Чего спрашивать? Я все слышал, — хмуро буркнул Стас. — Тут, кстати, Некрон интересуется, сколько крыльев подтягивать?

— Сколько не жалко.

— Понял. В половине второго за вами заедут. Будьте готовы к выходу.

Подготовка к выходу заняла много времени, большая часть которого ушла на усмирение Дашкой домового. Жила очень серьезно отнесся к приказу Валентина охранять свою супругу, а потому категорически отказался выпускать ее из дому. И только непосредственное вмешательство хозяина, успевшего за это время обвешаться амулетами и оружием, как новогодняя елка, положило конец перепалке. Разобиженный Жила надулся на них, как мышь на крупу, демонстративно выдернул из холодильника бутылку водки, сдернул с полки стакан и потопал в сауну успокаивать нервы, бормоча что-то на ходу про глупых хозяев, не желающих слушать своего умного домового, который уже столько родов принял, сколько ни одна рамодановская повитуха за всю свою жизнь. Да так ловко принял, что его бывшие хозяева этого даже не заметили.

— Дашенька, — проводил Жилу взглядом Валентин, — а может, все же не поедем? У нас, оказывается, персональный повитух под боком живет. Слышишь, чего говорит? Роды примет так, что ты их даже не заметишь, а мы к какому-то Яну Карловичу рвемся. Обрати внимание, Жила раньше нас узнал, что мы беременны, когда разродимся и даже кем разродимся. Так какого…

Нетерпеливый гудок машины со стороны улицы оборвал его на полуслове.

— Пошли! — приказала Дашка и направилась к выходу.

Валентин тяжко вздохнул и поспешил вслед за ней.

— Воля… — с облегчением выдохнула Дашка, радостно глядя на распахивающиеся ворота особняка, и застыла с отпавшей челюстью.

Эскорт из двадцати тонированных машин во главе с двумя милицейскими уазиками спереди и сзади произвел на нее впечатление. Из машин выскочили толстолобики в строгих костюмах и галстуках с автоматами наперевес и окружили со всех сторон девушку, прикрывая ее своими телами.

— Дарья Николаевна, — из бронированного «хаммера» вылез дядя Ваня, распахнул дверцу машины, — прошу вас сюда. Не стоит маячить на открытой местности.

— Э, я тоже туда хочу, — засуетился Валентин, которого бесцеремонно оттеснила в сторону охрана.

— Пропускать? — деловито спросил толстолобик с суровым, обветренным лицом.

— Пропускай, Миша, — вальяжно махнул рукой дядя Ваня. — Он с ней.

— Да вы с ума сошли! — разозлилась Дашка. — Вы бы еще сюда армию подогнали.

— Приказ Папы, — сделал морду кирпичом дядя Ваня.

— Надо будет, и армию сюда подтянем, но армию я не заказывал. — Валентин протиснулся через плотное кольцо охраны, бесцеремонно затолкал Дашку в «хаммер» и запрыгнул следом.

— Где Папа? — пискнула девчонка. — Я с ним сейчас…