его призрак, а все, кто услышит музыку Черного Менестреля, обречены до конца своих дней мучиться и сходить с ума от жутких кошмарных сновидений…

— Это все?.. Однако же, я надеялся услышать нечто более жуткое. — Фигаро тихо засмеялся. — Давайте я потом расскажу легенду о Проклятой Собаке — вот это, действительно, жуть жуткая. Ночью спать нормально не сможете и… — он вдруг осекся. — Господа, с вами все в порядке?

Легенда, даже в пересказе Малефруа, не была страшной. Так, скукота на две страницы убористого текста в какой-нибудь «Тетради наших краев — сказки, истории и Жуткие Рассказы», что продают на железнодорожных станциях по серебряку за штуку. Но на людей, сидевших у камина, она, похоже, произвела глубочайшее и пагубнейшее впечатление.

Мари Воронцова мяла платок, до крови сорвав кожу на ладони и не замечая этого. Его Величество, повернувшись лицом к огню, кусал губы; лицо короля было мертвенно-бледным. Остальные выглядели не лучше; особо страшен был генерал Штернберг, позеленевший, точно утопленник.

И тогда, наконец, следователь заметил глубокие черные тени, залегшие под глазами у всех, включая Малефруа. Заметил изможденные, измученные лица, где пудрой и тональными кремами тщетно пытались скрыть маски застывшей боли. Заметил ввалившиеся, лихорадочно блестевшие глаза. И не поверил сам себе, ужаснувшись страшной, невероятной догадке.

— Не хотите ли вы сказать, господа…

Мари Воронцова вскочила с кресла и, подойдя к следователю, упала на колени.

От изумления Фигаро даже не возразил. А женщина, заламывая руки, согнулась в судорожных рыданиях и простонала:

— Помогите нам, господин следователь. Прошу вас, помогите! Я не знаю… Я отдам все… Все, что у меня есть… Лишь бы эта пытка прекратилась… Вы не знаете, вы представить себе не можете, что это такое: ложиться спать, зная, что вас ждет Ад и что нет никакого спасения… Я… Я… — она задохнулась и замолчала, заливая слезами ворс ковра. — Я больше не могу. Просто не могу…

… Когда Мари успокоили (Фигаро сам перевязал ей ободранную руку) и усадили на диванчик, предварительно вручив полный бокал бренди, следователь достал из саквояжа блокнот, вырвал лист и принялся что-то быстро писать, разбрызгивая чернила по столу.

— Господин Малефруа! Сейчас же, не откладывая, отправите человека в Старгородскую библиотеку с этим распоряжением. Пусть возьмет все материалы по этому вашему Черному Менестрелю — вообще все, даже те, что только для служебного пользования. С этой бумажкой ему все выдадут… Отлично… И еще одно… — еще один листок был нещадно вырван из блокнота. — Я сейчас напишу телеграмму… Так… Минутку… Вот, держите. Незамедлительно телеграфируйте в Столицу, в Главное управление ДДД. Пусть пороют в архивах, может, что найдут… Замечательно. А теперь, господа и дамы, я задам вам несколько вопросов. И главный, конечно же, такой…

— Нет, — покачал головой Его Величество Фунтик, — на нас нет проклятия. Все возможные исследования проведены раз по сто. Мы не прокляты, мы просто…

— Еженощно витаем в бездне самых жутких кошмаров! — Астор Клерамбо жеманно повел плечами. — От которых нет спасения!

— И вы не пробовали бороться с этим? Никак?

— Наркотики. — Министр финансов криво усмехнулся. — Опиаты, главным образом. Но нельзя совсем не видеть снов, Фигаро. Сойдешь с ума — он разразился тихим лающим смехом.

— Значит, так, — Фигаро взглянул на часы, стоящие на каминной полке, — сейчас шесть вечера. Времени у нас предостаточно. И мы сделаем вот что: сейчас каждый из вас расскажет мне, что именно с вами произошло. Расскажет подробно и без утайки, а если возникнет необходимость поговорить тет-а-тет, мы всегда можем выйти в коридорчик… Итак, Ваше Величество?

Фунтик вздрогнул.

— Я?.. Что ж, извольте… Для меня весь этот кошмар начался три с половиной года назад, когда я приехал сюда на осеннюю охоту… Я страсть как люблю стрелять оленей, у меня такое ружье… Эх, Фигаро, видели бы вы мой «Моррисон»! За сто шагов с одного выстрела — даже выслеживать потом не надо…

В общем, это случилось вечером, седьмого ноября. Солнце садилось — как сейчас помню. Я уже возвращался в усадьбу, но решил по пути зайти на Болотную излучину, там часто можно встретить косулю или лань. Я спустился к болоту, чуть прошел вдоль берега, туда, где трясина переходит в такой… знаете, вроде как маленький пруд… И увидел призрак.

— Вот так просто шли и увидели?

— Вот так просто. Решил чуть срезать через камыши, вышел к рыбацким сижам и увидел у самой воды… Нечто вроде тени. Я сперва подумал, что у меня зрение шалит — знаете, как бывает, когда солнце вдруг попадает в глаза? Потом долго чудятся всякие пятна, кляксы… Но этот… эта штука была вполне реальна.

— Как выглядел этот призрак?

— Похож на человека в черном трико. Длинные темные волосы, плащ и… И дудка. Ну, свирель.

— Та-а-ак…

— Он взглянул на меня — тень падала на его лицо, но по тому, куда была повернута его голова, я понял, что он смотрит мне прямо в глаза. Я окликнул его, — что-то вроде «эй, любезный, вы кто таков будете?», но он не ответил. Просто поднес свирель к губам… и стал играть. И я скажу вам, Фигаро, я в жизни не слышал ничего подобного. Музыка была — как нож под ребро.

— В каком смысле?

— Не знаю, как вам сказать… — Король поводил руками в воздухе; на его лице читалась мучительно-напряженная работа мысли. — Как будто это была даже не музыка, а живая эмоция, воспоминания… Нет, не могу объяснить… Знаете, как бывает: идешь по улице, думаешь о какой-то ерунде, и тут вдруг повеет запахом краски… И вспомнишь, как в детстве так же точно пахло у тебя в комнате, когда там красили окна, а ты с приятелями как раз гонял голубей на крыше, а потом измазался как скотина, и уже улыбаешься во весь рот, хотя просто нюхнул краски из малярной лавки… Так вот тогда было так же. Только я не улыбался, а дрожал. Потому что от этой музыки становилось страшно.

— Так. А потом?

— Потом он просто растворился в воздухе… Даже, как мне показалось, не в воздухе, а в воде — расплылся как клякса.

— И?..

— И ничего. Пошел я в усадьбу — жрать хотелось как волку.

— И в эту ночь…

— Ничего подобного. Прошло недели две, прежде чем я увидел свой первый… кошмар. И, скажу вам, Фигаро, это было ужасно. И с тех пор повторяется каждую ночь. Моя башка уже на пределе, так что… — Король пожал плечами. — Алхимики с магистрами уже были, теперь вся надежда на вас.

— Хм… А вы могли бы