Сирийские войска вышли из Дамаска в апреле 1164 г., возглавил их эмир Асад ад-Дин Ширкух; с ним был его племянник, молодой двадцатисемилетний воин, чье исламское имя история изменит, назвав его Саладином. Чтобы облегчить продвижение колонны вдоль франкских границ (и мимо крепостей), эмир организовал яростное наступление на Банияс. Королевские войска с огромным трудом выстояли: когда они, наконец, смогли вздохнуть свободнее, отряд уже достиг дельты. Амори Иерусалимский получил соблазнительное предложение от визиря Каира начать поход с целью изгнать из Египта сирийцев, но было уже поздно: 25 мая 1164 г. должность визиря была возвращена Шавару, а «сирийские покровители», обосновавшиеся в Фостате, ждали выполнения торжественных обещаний. Сирийским войскам были возмещены траты за военную операцию, но больше они ничего не получили. Ширкух попытался силой заставить визиря выполнять условия договора. Но все было тщетно. Он приказал племяннику занять северо-восточную провинцию (Аш-Шаркию) и город Бильбейс и незамедлительно поднять там налоги, выплачиваемые деньгами и натурой. На этот раз визирь Шавар должен был как-то отреагировать, ибо иноземная армия обосновалась в Египте и отделила одну из основных провинций от земель халифата Фатимидов. Поскольку действия сирийцев вынуждали его поспешить, Шавар резко переметнулся на другую сторону: после многочисленных попыток он сумел заставить франков включиться в борьбу; он предложил выплачивать королю Амори тысячу золотых динаров в день в качестве возмещения военных расходов. Король Иерусалима наконец уступил: поручив охрану своего королевства недавно прибывшим паломникам и небольшим оборонительным отрядам, он покинул Аскалон в сопровождении самых выносливых воинов в конце июня 1164 г. За двадцать семь дней утомительного перехода под палящим солнцем он дошел до области Бильбейса, где к ним присоединились египетские войска, которыми командовал лично Шавар. При известии о франкском вторжении эмир Ширкух вернул в Бильбейс сирийский корпус, стоявший дозором у Каира. Его племянник уже собрал в этом «надежном городе» солдат, разбросанных по всем провинциям, что находились под властью сирийцев. Естественно, франки и египтяне окружили город, и в жарком и влажном климате, характерном для лета дельты, началась безжалостная осада. После трехмесячного героического сопротивления оставшиеся в живых сирийцы были вынуждены сдать город. Боевой дух ослабевших от голода и зноя и не получавших никаких известий из Сирии воинов упал. Они ничего не знали о тяготах пути, сражениях и подвигах своего повелителя, Нуреддина, который спешил к ним на помощь. Амори, наоборот, знал о нашествии мусульман: опасность, которой подвергалось королевство, в конце концов поколебала его решение занять Бильбейс. Вот как развивались события: едва прослышав о наступлении франков на дельту, Нуреддин решил открыть второй фронт против христиан. С помощью силы, интриг, хитростей или даже убеждения он собрал новые войска и тут же начал еще один поход, подойдя к крепости Харим, которую войска Алеппо и Антиохии беспрестанно оспаривали друг у друга. Чтобы отомстить за нападение и осаду, к Хариму направились объединенные войска христианских союзников — войска Триполи и Антиохии, таврские армяне и киликийские греки, которых поддерживали местные тамплиеры и госпитальеры. Армия Нуреддина изобразила бегство, он заманил союзнические войска к самой крепости и дал туркменской коннице приказ окружить неосторожного противника. Армия, спешившая на помощь, была разбита, немногие оставшиеся в живых взяты в плен и уведены в Алеппо, а Нуреддин снова осадил Харим, который сдался через несколько дней (12 августа).

После победы при Хариме Нуреддин прибыл в Дамаск: вместе со столичными войсками, к которым присоединились гарнизоны соседних крепостей, он начал необыкновенно жесткий штурм Банияса. Не надеясь получить поддержку, поскольку король находился в Египте, гарнизон пал духом; он оказал весьма слабое сопротивление и сдался, прежде чем подкрепление успело пуститься в путь.

Известие о поражениях дало понять королю Амори, что безопасность королевства требует его присутствия: поэтому ему пришлось как можно быстрее убраться из египетского осиного гнезда! Он заключил договор с Ширкухом (нам неизвестно, кто из противников был инициатором мирных переговоров). В нем говорилось о быстром и полном отходе обеих сирийских армий из Египта: христиане уходили по прибрежной дороге, мусульмане — через пустыню. Единственным, кто хоть сколько-то выиграл от этого похода, был визирь Шавар, главный зачинщик интриг на Ближнем Востоке (ноябрь 1164 г.). Лишь одно омрачало победу чересчур доверчивого визиря: увиденные богатства бередили душу сирийских эмиров и баронов. Ширкух и Амальрик слишком ясно понимали всю политическую и военную уязвимость экономического великана — Египта; они оба были твердо настроены вернуться…

Когда Ширкух возвратился из Египта (в конце 1164 г.), он продолжил нести обычную службу в свите правителя Нуреддина. Этот эмир, которому чуть было не выпал шанс стать завоевателем Египта, снова оказался простым военачальником, в чьи обязанности входила организация коротких грабительских налетов на Галилею или нападений на приграничные крепости. Но эмиром владело лишь одно желание — вернуться в Египет и основать там независимое государство, в высшей степени жизнеспособное, так что сильное франкское королевство окажется зажатым между владениями его повелителя Нуреддина и его самого. В то же время ему не хотелось, чтобы грозный турецкий князь мог схватить его за шиворот, когда он будет занят обустройством плодородных провинций дельты! Чтобы реализовать свои тайные замыслы, эмиру Ширкуху в первую очередь следовало убедить Нуреддина в необходимости отправить его в фатимидское государство. Он прибегнул ко всем хитростям обольщения, расписав в словах богатства Египта, военную слабость и особенно предательство Шавара, который ради союза с франками попрал исламскую солидарность. Владыка Дамаска, как казалось, не проявил особого интереса к его аргументам. Он предпочитал заниматься собственными сирийскими владениями, чтобы потом двинуться на завоевание Сахеля, и не расходовать силы зря. Отметим также, что прибывавшие корабли с паломниками время от времени давали баронам Сиро-Палестины некоторое военное преимущество. В эпоху, когда происходили эти события, на берег снова высадился граф Фландрии Тьерри Эльзасский: это был его четвертый приезд на Восток.

Ширкух вел тонкую игру. Он дал знать правящему в Багдаде халифу, что одного похода было бы достаточно, чтобы свергнуть его соперника — Фатимида, чтобы нанести смертельный удар шиитской ереси и восстановить в Египте правоверный ислам, или Сунну. Багдад тотчас же с радостью согласился помочь ему, а Нуреддин, повинуясь приказанию халифа, поддержал замысел своего хитрого подданного (конец 1166 г.). Дипломатические маневры приобрели необычайный размах: осознав опасность Дамаска, поддерживаемого Багдадом, Каир сделал ставку на Иерусалим. Шавар предложил своему прежнему союзнику, королю Амори, четыреста тысяч золотых динаров, пообещав заплатить вперед половину этой суммы, если тот сможет изгнать сирийцев из Египта. Предложение Каира не удивило баронов королевства, которые, узнав о том, что сирийцы готовятся к нападению, держали совет в Наблусе: было решено начать наступление, ибо западные поселенцы не могли допустить, чтобы Египет перешел во власть Нуреддина или его наместника.