Вероятно, я даже вздремнул немного после их ухода в пятнистой тени деревьев и в свежих зеленых ароматах фруктового сада. В полудреме меня охватило настолько сильное ощущение присутствия моей любви, что мне показалось, будто мгновение назад она выплыла из-за деревьев.

– Каталина! – окликнул я ее, но мне никто не ответил. Ответа не было, как не было его и раньше, хотя не раз с тех пор, как мы расстались в Бера, мне снились сумбурные, долгие сны, в которых мы бесконечно ссорились, чего никогда не было и не могло быть на самом деле. Подобные сны всегда заставляли меня еще острее ощущать тоску и одиночество. А когда наконец эти сны сменялись осознанием потери, умолкал и голос Каталины, уступая место равнодушному молчанию.

Я вытирал глаза, когда в ограде фруктового сада лязгнула металлическая калитка. Я увидел, что ко мне между деревьями направляется мисс Дурвард. Соломенная шляпка висела у нее за спиной, удерживаемая только ленточками-завязками, а юбки густо припорошила пыль.

– Мисс Дурвард! Надеюсь, вы нашли то, что хотели?

– О да! – отозвалась она, с размаху опускаясь в легкое кресло, которое освободила ее сестра. – Хотя, должна признаться, я вовсе не искала чего-то особенного. Скорее, мне было необходимо упражнение для мышц и глаз без необходимости поддерживать при этом беседу.

– Получается, вы не рисовали?

– А, вы имеете в виду тот предлог, которым я «угостила» Хетти за обедом? – Она вытащила из-за спины шляпку, которая изрядно помялась о спинку кресла. – Ну вот, она безнадежно испорчена. Я знаю, вы не будете чувствовать себя оскорбленным, если я скажу, что даже не брала карандаш в руки. Вы не знаете, Джордж вернулся?

– Да, примерно… Словом, уже некоторое время. – Она кивнула, но не сделала даже попытки подняться. – Мы ужинаем в шесть часов.

– И очевидно, это совсем не радует моего дражайшего зятя! – Она вздохнула и провела рукавом по лбу, оставив на нем следы пыли. – Полагаю, Хетти сказала бы, что я должна пойти переодеться.

– У нас еще есть время, – откликнулся я, взглянув на свои часы.

– Хорошо. – Она снова вздохнула и в упор принялась рассматривать маленькие зеленые яблоки на соседнем дереве. – Майор, я должна попросить вас кое о чем, и, надеюсь, вы… вы не подумаете… что… то есть… – Голос у нее сорвался.

Спустя мгновение я осторожно произнес:

– Наверное, будет лучше, если вы просто объясните мне, в чем дело.

– Да, конечно. Майор, я боюсь, что… В общем, с того времени, как Хетти нездоровится, Джордж стал искать утешения… в другом месте.

Я не стал делать вид, что не понимаю ее.

– Что заставляет вас думать так? Она медленно протянула:

– Честно говоря, я не уверена. Но с тех пор как мы переехали сюда, он стал бывать в городе намного чаще, чем можно было бы ожидать. А когда возвращается… его одежда пребывает в некотором беспорядке, я бы сказала. Это из разряда тех вещей, которые я не могла не заметить. Обычно он тщательно следит за своим видом.

– Полагаю, вы правы. – Я раздумывал над ее словами, одновременно прикидывая, что мне удастся обнаружить и о чем я смогу сообщить ей. – Я знаком с ним недостаточно хорошо, чтобы делать далеко идущие выводы. Так чего же вы хотите от меня? Он – хозяин этого дома, но… если я могу быть чем-то вам полезен…

– Ни за что на свете я не стала бы просить вас обмануть его доверие, если вы его заслужили…

– Я не являюсь его конфидентом, если вы это имеете в виду.

– …но я очень люблю Хетти и подумала… я не знаю, право. Я многое бы отдала за то, чтобы увериться, что ошибаюсь. Я бы не хотела показаться навязчивой, тем более вмешиваться не в свое дело… но я не могу оставаться в стороне и смотреть, как кто-то заставляет Хетти страдать. А ведь она может… Я не слишком разбираюсь в подобных вещах… Она может даже заболеть…

– Понимаю вас, – сказал я, в упор глядя на нее. – Я сделаю все, что смогу. И надеюсь, что смогу рассеять ваши сомнения.

– Благодарю вас, – отозвалась мисс Дурвард. Некоторое время она хранила молчание, водя пальцем по металлическим узорам стола, за которым мы сидели. – Знаете, я думаю, что ни за что на свете не выйду замуж! И мне почему-то нисколечко не жаль себя, хотя мать и Хетти сочувствуют мне. – Должно быть, на лице у меня отразилось недоумение. – Как бы Джордж ни пренебрегал ею, Хетти не может чувствовать себя свободной. Она обязана вести хозяйство и… подчиняться ему во всем, выполнять все его требования. А если таково будет его желание, то девять месяцев в году она будет пребывать в интересном положении, по окончании которого подвергнется смертельной опасности. Вспомните его первую супругу!

– Мне известно, что ваша сестра и Барклай заключили соглашение… В общем, короче говоря, она возжелала утвердиться. Так что речь о страстной привязанности не шла, – заключил я. – Но, мне кажется, вы к нему не совсем справедливы. Он заботится о вашей сестре и с любовью отзывается о Томе.

– О да, – ответила она, – и если мои подозрения окажутся необоснованными, в чем я от всей души уповаю на Господа нашего, то мне не в чем будет его упрекнуть. Подумать только, и это… Хетти ожидает такая жизнь, которую я ясно себе представляю… И это называется счастливым браком! Можно ли удивляться тому, что я отнюдь не горю желанием вступить в него сама?

– Вероятно, нет, – задумчиво протянул я, поскольку мне до сих пор не приходило в голову взглянуть на проблему с этой стороны. – Но ведь для женщины возможность иметь детей…

– Очевидно, вы правы, – сказала она, и внезапно лицо ее озарилось улыбкой. – Но быть теткой почти так же хорошо. И намного легче к тому же.

Я рассмеялся и снова взглянул на часы.

– По-моему, нам пора в дом. – Я нащупал рукой тросточку, с помощью которой поднялся на ноги. – Кстати, вы получали известия о Томе в последнее время?

– Да, естественно. Мать пишет, что он только и делает, что играет в гвардейцев, обороняющих замок Огмонт. – Мы пригнулись, проходя под низко нависшими ветвями яблони, и вышли на посыпанную гравием парковую дорожку. – Одна из служанок подала на него жалобу после того, как он, захлопывая заднюю дверь, прищемил ей палец. Понимаете, он тогда изображал капитана МакДоннелла, атакующего французскую пехоту.

– Охотно представляю, – сказал я. – Потери были серьезными?

– После того как вызвали хирурга и он облегчил боль, Тома убедили в том, что ему следует извиниться. А бедную девушку, в свою очередь, убедили забрать жалобу. Мать пишет, что испытала нешуточное облегчение, поскольку найти слуг в Чешире нелегко. На мануфактурах платят лучше, когда там есть работа, да и свободного времени у девушек намного больше, чем когда они работают прислугой.

– Больше свободы, – заметил я, – но меньше уверенности в завтрашнем дне.

В эту минуту на террасу вышла миссис Барклай, и в знак приветствия Люси замахала блином, в который превратилась ее шляпка.