— Поиски и учреждение фирмы согласованы с правительством России, — заверил Варберг. — И с президентом, через его помощников. Всё на основе российских законов!

— Господин Варберг, вы слышали, что такое беспредел? — Иван Сергеевич снова встал напротив него. — Или требуется объяснение?

— О, да, да! — закивал переводчик, хотя его шеф хранил молчание.

— Что — да, да? — слегка озадачил переводчика Иван Сергеевич. — Я спрашиваю не вас! Мне хочется услышать ответ господина Варберга.

Швед перевёл с жестикуляцией и специальными пояснениями — на шведском языке такого специального понятия не существовало…

— Я понимаю, о чём вы говорите, господин Афанасьев, — озабоченно проговорил Варберг, — и разделяю вашу заботу… Россия мне напоминает Дикий Запад в Новом Свете. Мы постоянно рискуем… Мы уподобляемся авантюристам…

— Очень хорошо, — не дослушал Иван Сергеевич. — Приятно слышать, что понимаете. Беззаконность — состояние весьма заразительное. Вероятно, вы, господин Варберг, ощутили это, когда отправили на обыск квартиры Русинова своих специалистов…

Он умышленно сделал паузу, давая возможность поработать переводчику. Швед кивнул и затаился в ожидании продолжения.

— Насколько я понимаю, закон либо существует, либо нет, — тоном преподавателя заговорил Иван Сергеевич. — Невозможно быть чуть-чуть беременной… Меня смущает, господа, само существование «Валькирии». Она представляется мне как незаконнорождённая дочь России и Швеции. И ладно бы, от большой любви между ними… «Валькирия» родилась, извините меня… от секса с применением грубой силы.

Варберг отрицательно замотал головой:

— Учреждение фирмы согласовано с правительством России! Без всякого нажима с нашей стороны. Мы сделали предложение — нам не отказали.

— Ещё раз простите за подобные сравнения, господин Варберг. — Иван Сергеевич сел напротив него. — Публичная женщина никогда не отказывает богатому клиенту. Как ни горько говорить об этом, явно наше правительство сейчас не отказывает никому, кто платит деньги. Я не обвиняю вас лично, господин Варберг. Но согласитесь, пользоваться беспределом в России для достижения своих целей безнравственно и неэтично. Это действительно напоминает Дикий Запад. В нашем государстве сейчас пожар, а как известно, тащить что-либо у погорельцев — великий грех. И эта истина относится… к общемировым ценностям.

Швед-переводчик делал своё дело, а другой, молчаливый, положил свою авторучку на блокнот и покатал её пальцами. Это тоже был какой-то знак…

Варберг сделал длинную паузу и, выпрямившись, неожиданно улыбнулся, заговорил участливо:

— Давайте прервём нашу беседу, господин Афанасьев. Время — обедать. А вы не отдохнули с дороги. Простите мою невнимательность… Думаю, вечером мы продолжим беседу… При нашем офисе есть маленькая гостиница, и вам будет очень удобно. Поверьте, это вас ни к чему не обязывает.

— Благодарю вас, — проронил Иван Сергеевич. — Отдохну с удовольствием. Дорога была утомительная…

Они просили отсрочки! Похоже, «серый кардинал» был недоволен течением беседы и готовился сделать своему шефу разнос. Скорее всего, молчаливый швед был не заказчиком и даже не финансовым королём, отпускавшим «Валькирии» щедрые кредиты, а представителем тех, кто платил деньги, сохраняя коммерческую тайну.

Провожая Ивана Сергеевича на второй этаж, где находилась «маленькая гостиница», Варберг неожиданно сказал почти на чистом русском языке:

— Мне будет жаль, Иван Сергеевич, если нам не удастся работать вместе. Я полон надежд!

И, словно прощаясь надолго, зачем-то крепко жал и тряс его руку.

Можно было этого не делать, но как всякий лишённый свободы, Русинов непроизвольно стал обследовать железную дверь. Клёпаная стальная плита — производство пятидесятых годов! — снабжённая уплотнителем, намертво прилегала к металлической обвязке дверного проёма: тот же, в свою очередь, был впечатан, влит в бетон, не потерявший крепости во влажной среде.

Он выключил фонарь — теперь надо беречь батарейки. Неизвестно, кто запер и насколько…

Насосная площадка под жестяным навесом была единственным местом, где сверху не капало. Каска пожарного имела фату из прорезиненной ткани и оберегала плечи от влаги, но спина, пока он лазил по каменному мешку в поисках хода, успела промокнуть, и теперь Русинов ощутил холод. Температура в пещере была примерно три-пять градусов тепла. Пока двигаешься — всё в порядке, но стоит сесть, и этот могильный холод начинает медленно проникать к телу.

Получалось, что его очень ловко сюда заманили, затащили, как быка на верёвочке. Знали, что он обязательно клюнет на Кошгару и, забыв всё на свете, полезет в землю, словно червяк. Кто-то очень точно рассчитал поведение Русинова, учёл его психологию и теперь предоставил неограниченное время для размышлений. И место выбрал подходящее: в мокрой пещере будет думаться хорошо…

Последним звеном в цепочке «стихийности» его движения в каменный мешок был мужичок-серогон. Не был здесь никогда, но абсолютно верно рассказал, как отыскать эту Кошгару. Значит, много слышал о ней и обсуждал со своими товарищами. Если вспомнить разговор, то даже предупреждал, чтоб не переступал черту, за которой человек обращается в пепел. Если рассудить, то таким образом серогон подталкивал его в подземную пусковую установку. «Только не бросай меня в терновый куст!»… Русинов вспомнил облик мужичка-чифириста и усмехнулся сам себе: он не мог быть профессионалом — можно придумать любую легенду, намазать бороду смолой, сыграть кого угодно, однако имитировать корни сгнивших зубов никому не удавалось. Если серогон «стучал» и сотрудничал со Службой, то только за чай. Но в таком случае, когда он получил информацию о Русинове и каким образом? И почему так изголодался по чифиру, если недавно встречался со своим резидентом и уж вытребовал бы с него плату за предстоящую операцию… Кстати, поведение голодающего наркомана тоже невозможно сыграть, если за это берётся непрофессионал. А серогона при виде чая трясло естественно, как естественны были и его гнилые корни в дёснах. Серогон тут ни при чём! И остальные его товарищи, не имеющие документов и прячущиеся в лесу, тоже не причастны, даже если среди них есть внедрённый Службой человек: мужичок за время беседы не имел с ними никакой связи, не мог получить инструкций и поэтому поступал самостоятельно. Это нормальные бичи, бывшие, а может, и настоящие уголовники, и вряд ли кто из них пойдёт на связь с ментами даже за обещание чифира, за обещание легальности и свободы. Они себе нашли место, где можно жить скудно, дико и вольно…

Но кто же втравил его и захлопнул дверь? Не сквозняк же потянул за собой добрую тонну железа, не он же закрутил колесо с той стороны?! А кто закручивал, тот прекрасно знал, что выхода из этого зала больше нет. Так что и искать бесполезно, и растрачивать энергию батарейки, и мокнуть под сплошным капежом…