Альдэ замолкла, и я тоже молчал. Теперь спрашивать её о чем-то вовсе расхотелось. К чему эти уточнения? Я чувствовал – она права. Мы с ней действительно… похожи. Мы не семья – я по уши сыт своей семьёй! Мы с ней – одно.

Ещё недавно всё, что Альдэ сейчас сказала, показалось бы мне полным бредом. А теперь… Не знаю. Она что-то пробудила во мне. Что-то давно забытое и, как я думал, вырванное с корнем. Она сошла со страниц тех книжек, которые я читал в детстве. Тех, которые приходилось оставлять в библиотеке, чтобы не позориться перед собратьями, а потом, смущаясь, врать, что я учил новый магический ритуал. И Альдэ была права – я давно решил, что я такой один. Потому что я не хотел власти. Я не хотел силы. Я хотел уйти туда, где нет предательства и ненависти. Где я мог быть просто собой, а не «одним из Волков». Но я не мог. Вначале потому, что я был старшим сыном и надеждой отца. Затем потому, что я стал его железным кулаком. А теперь мне некуда идти, потому что всё королевство знает меня. Мои одежды были слишком черны даже для них, и мне оставалось утонуть в одиночестве – или носить их с гордостью. Я выбрал второе. Почему бы, чёрт побери, и нет? Ведь все те, кого я убил, заслуживали смерти. И плевать, что убить их мечтали такие же, как они.

Я спохватился, поняв, что молчу слишком долго, и осторожно поцеловал Альдэ в висок.

– Я бы хотел, чтобы… ты была права.

Альдэ улыбнулась. В темноте её улыбка была едва заметна, но я был счастлив от того, что видел её.

– Если я права… – сказала она, – давай уйдём. Зачем тебе что-то доказывать тем, кто никогда тебя не поймёт?

Я вздохнул.

– Альдэ… Я – один из них. Как бы я ни хотел уйти. Я лишь принесу зло туда, куда приду. И я навсегда стану беглецом. Может, для тебя это не имеет значения… Но я не смогу себя простить.

Альдэ заговорила не сразу.

– И меня ты считаешь беглянкой? – спросила она.

Я не знал, что ответить. Я не задумывался всерьёз о том, что она рассказывала о прошлом.

– Я ушла, – продолжила Альдэ, – потому что драться с целым народом – бесполезно. Я не боюсь смерти. Но что толку сражаться с ветром, который дует тебе в лицо?

Я пожал плечами. Она опять была права. И я это знал.

– Но ты бросилась в бой, защищая ваших девушек. Хотя даже не была с ними знакома. Если бы не я, ты бы погибла, признай, Альдэ.

– Если бы не ты, твои койгреах никогда меня бы не поймали, – Альдэ пожала плечами. – Но ты прав: это действительно было глупо.

– Но эта глупость привела тебя ко мне.

Альдэ не ответила, и я усмехнулся. Неужто хоть в чём-то я оказался умнее её?

– И что? – сказала он через какое-то время. – Ты захватишь власть, станешь королём и установишь новые законы? Это смешно, Вельд. Ты не изменишь свой народ.

– Я не собирался захватывать власть.

– Тогда что ты будешь делать? Жить среди тех, кого ненавидишь? – Альдэ покачала головой. – Тебе придётся решить, Вельд. Или ты станешь таким, как все койгреах, или уйдёшь. Третьего не дано.

– Возможно, – я крепче обнял её, – но мне уже всё равно. И знаешь почему?

– Нет.

– У меня есть ты.

Проснулся я, всё так же сжимая любимую в объятиях. Любимую – наконец признался я себе. А ей по-прежнему не мог.

– Альдэ… – выдохнул я и услышал в ответ негромкое мурлыканье.

Не открывая глаз, я опустил руку вдоль её тела и коснулся промежности. Рука Альдэ тут же оказалась на моей руке, но лишь затем, чтобы помочь. Она выгнулась в экстазе, и только тогда я открыл глаза. Заспанное лицо Альдэ было очаровательно.

– Я сплю, – сказала она, и голос её звучал как-то грустно.

– Уже нет, – я поцеловал её в висок и, развернув лицом к себе, вгляделся в зелёные глаза. Пальцы Альдэ скользнули на мой член.

– Как мне это сделать? – спросила она.

– Как хочешь, – мои бёдра сами собой толкнулись навстречу её рукам, – и если хочешь.

Её лицо стало совсем растерянным, а затем она улыбнулась, согревая своей улыбкой моё холодное сердце. Альдэ толкнула меня на спину и, поцеловав ключицу, стала спускаться вниз по моей груди. Поймала губами член и, легко поцеловав головку, шаловливо отстранилась.

– Только не дави на меня, Вельд, хорошо?

– Я попытаюсь, – вопреки сказанному, я инстинктивно вплёл пальцы в её волосы и тут же отпустил, почувствовав, что Альдэ леденеет.

Я опустил руки ей на плечи и стал гладить, преодолевая желание сжать и рвануть на себя. Нет. Больше я не обижу её. Что бы там ни было. Я не настолько глуп, чтобы дважды рисковать своим счастьем. Губы Альдэ заскользили вдоль моего ствола, умело и ласково, но неглубоко. И всё же это было приятнее прикосновений любой местной шлюхи, вбиравшей меня до конца.

– Альдэ… – выдохнул я, наполняя её рот, и собирался отстраниться, но она задержала мои бёдра, глотая всё до капли. А затем опустила голову на живот и замерла, глядя мне в глаза снизу вверх.

Она как будто силилась вырвать из меня те слова, которые я не позволял себе сказать. Не позволял, потому что это значило, что без неё я уже не смогу. Значило, что она – моя слабость.

– Иди ко мне, – я потянул её на себя и уложил на грудь, борясь с желанием произнести то, что не должен.

Мы лежали так какое-то время, и я не сразу заметил, что глажу Альдэ по волосам. Наверное, мы провели бы так весь день, если бы нас не прервал стук в дверь. Я торопливо убрал руку с её затылка, и Альдэ нехотя отстранилась, перекатываясь на другой край постели. Я поймал её пальцы и заставил посмотреть на себя. Альдэ кивнула, признавая, что понимает меня.

– Войдите, – бросил я, всё ещё удерживая её ладонь.

На пороге появилась одна из девочек Маритты.

– Вам письмо, господин, – сказала она.

– Дай сюда, – я протянул свободную руку, и девочка вложила в неё конверт, – иди.

Она вышла, а я, надорвав зубами конверт, принялся читать письмо.

– Она организовала встречу с королём. Сегодня в полдень.

– И ты пойдёшь?

Ответить я был не готов.

Вельд

– И ты пойдёшь?

Альдэ ждала ответа, но мне нечего было сказать. Всё время, пока мы завтракали, этот вопрос висел надо мной, словно вражеский меч. Он не оставлял меня в покое, пока я сидел в тёплой воде, а Альдэ омывала и ласкала мою спину. Даже когда острый подбородок Альдэ опустился мне на плечо, я всё ещё думал об одном: «Я действительно собираюсь пойти? Зачем мне эта встреча?»

Мать хотела, чтобы мы помирились. Но ведь мы и не ссорились… Я не был настолько наивен и понимал, что, скорее всего, за моим разговором с матерью стоит что-то ещё. Брату она меня не выдала, но это лишь значило, что у неё на меня другие планы. Эвелина и не стремилась это скрывать. Но чего она хотела? Стравить нас, чтобы я убил Тирвейнена? В своей победе я не сомневался, вот только…