Неспешно поднявшись по ступеням, они вошли в просторную прихожую, обставленную достаточно скудно и в то же время дорого. «Скромненько и со вкусом» – вот как это называется. А еще через несколько шагов перед Виталием предстал тот, кто хотел его видеть. И желание это, к слову, выглядело обоюдным.

Человек, расположившийся за столом и небрежно прихлебывающий кофе (хороший, к слову, его аромат Виталий почувствовал сразу, как зашел в дом), не производил какого-то демонического впечатления. Чуть выше среднего роста, полноватый, с незапоминающимися чертами лица. Одет в джинсы и рубаху, в меру потрепанные, в меру чистые. Так половина мужчин сейчас ходит. Мимо такого пройдешь – и через секунду уже не вспомнишь. И пожалуй, единственным бросающимся в глаза моментом было то, что по комнате он ходил в кроссовках, не озаботившись переобуться. Типично американская черта. Впрочем, чему тут удивляться?

Двое конвоиров остались снаружи, и лишь третий, тот, что потомок советского офицера, вошел вместе с Третьяковым. Наверное, и правильно. Все же, как ни крути, оставшись с боссом вражеской разведки один на один, Виталий мог и рискнуть. И, вполне может статься, успел бы свернуть тому шею прежде, чем ворвется охрана. Как-никак боевой офицер.

Что же, Виталий оценил предусмотрительность оппонентов и не стал делать глупости. Тем более, на его взгляд, они были совершенно лишними.

Хе! А резидента под ясны начальственны очи и вовсе не допустили, что лишний раз подтверждало правоту умозаключений. Мелкая шестерка он, и ценят его, в лучшем случае, на уровне коровьего навоза. Можно грядку удобрить, но не более того. Наверное, это кажется ему несправедливым, но обиды предателей Виталия абсолютно не волновали.

– День добрый, герр Шульц.

Главный босс вражеской резидентуры досадливо поморщился. Ну да, его узнали, и что с того? По-настоящему серьезные люди редко остаются инкогнито для спецслужб противника. Даже ниже среднего ранга исполнители вроде Третьякова отмечены в специфических картотеках. По сути, остаться неузнанным для коллег с той стороны прицела может разве что совсем уж мелкая сошка вроде Тамары, да и то ненадолго.

Конкретно с этим человеком Виталий был заочно знаком. Просто потому, что фотографии и краткие справки по всем хоть что-то значащим вражеским фигурам, которые могли работать против него, изучил еще до заброски. А Шульц, можно не сомневаться, знал, на кого именно охотится.

– И вам добрый день, господин Третьяков. Хотя, с вашего позволения, я предпочел бы обращение «мистер».

– Не дождетесь. Ваш дед перебрался в Америку сразу после Второй мировой из Германии. Женился на этнической немке. Ваш отец тоже постарался кровь не разбавлять. Да и вы, сколь я знаю, женились на девушке из семьи немецких эмигрантов. Поэтому вы чистокровный немец… Насколько чистота крови вообще может быть в нашем лучшем из миров.

– У вас хорошие источники информации, – поморщился Шульц. Русский он знал в совершенстве и, несмотря на избыточную правильность произношения, идиомы понимал.

– Не жалуемся. Хотя, я думаю, вам есть чем гордиться. Все же потомок настоящего остзейского барона, а не безродный выкидыш спившейся каторжанки, как многие в вашей стране.

– Это точно. – Шульц кивнул, но явно не Виталию, а каким-то своим мыслям. – Но давайте оставим эту тему. Признаться, вы оказались шустрее, чем думали многие у нас в аналитическом отделе. Да и я, в отличие от многих там, за океаном, не склонен вас недооценивать. Однако вы заставили меня попотеть. Но сейчас вы проиграли. Поэтому давайте обойдемся без взаимного уничижения.

– Мы? – Виталий сделал удивленное выражение лица и без приглашения уселся в кресло. То и другое после недавних побоев было довольно сложно сделать, не взвыв от боли, но требовалось держать фасон. – А ничего, что через пару дней здесь будут наши танки? И что они дойдут куда угодно и останавливать их уже нечем?

– Как будто лично вам от этого будет легче…

– Ну разумеется, – улыбнулся Виталий. – Вы же знаете особенности нашей национальной психологии. Благо Родины стоит выше личного, это вы не смогли из нас вытравить. Хотя и очень пытались. А теперь сами же и расхлебываете последствия.

– И зачем вы затеяли эту мышиную возню? – досадливо скривился Шульц. – Всегда можно было бы договориться.

– Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, – безразлично пожал плечами Виталий. – А договариваться с вами – это как раз такой ужас. Не умеете вы ценить хорошего к себе отношения, вежливость принимаете за слабость… Дикари, право слово. А уступать нам просто надоело. Мы пришли за своими деньгами в точном соответствии с заветами Бисмарка.

– Но лично вы точно их не получите. Хотя бы потому, что до цели не добрались.

– Как раз я – добрался. И не смотрите на меня так. Вы что, и впрямь думаете, что я в одиночку планировал захватить центр, где местные обезьяны пытаются создать атомную бомбу? Ой, да не смешите мои тапочки! У меня, конечно, репутация наглеца, профессионализмом не блещущего, но по пробивной силе примерно соответствующего мегатонной боеголовке. Вот только в одиночку справиться с батальоном охраны… Я похож на идиота?

– Мы, признаться, иногда это подозревали, – напряженно улыбнулся Шульц.

– И то, что я шумел по дороге, не давая вам меня потерять, списывали именно на это? На недостаток профессионализма?

– У вас есть иное объяснение?

– Все довольно просто, – улыбнулся теперь уже Виталий. С разбитыми губами делать это было весьма болезненно, поэтому улыбка вышла кривоватой, но ради такого дела можно и потерпеть. – Пока вы охотились за мной, поднимая «спящую» резидентуру и накручивая действующих агентов, другие люди, куда более серьезные и грамотные, чем я, отслеживали телодвижения и эту самую агентуру брали на карандаш.

– Будете их ликвидировать?

– Зачем? – искренне удивился Виталий. – Тех, на ком нет преступлений, выгоднее перевербовать. А на ком есть… ну, по ситуации. За страх работают вернее, чем за деньги и тем более за совесть.

– Все равно предадут.

– Вы хорошо знаете свой контингент. Впрочем, неважно. Этим буду заниматься в любом случае не я. Моя роль – наживка. Как же, облеченный высоким доверием человек, отправившийся расследовать очередное преступление, связанное с разработкой ядерного оружия. Причем в тылу противника, пока те не успели в панике сбежать, предварительно вывезя материалы. Сами-то в это верите?

– Не очень. Однако же приказ…

– А значит, вы ни за что не отвечаете, – понимающе кивнул Третьяков. – Ну так поздравляю вас, скоро тех, кто нарисовал задачу, ждет сеанс награждения. Я надеюсь, они знают, что вазелин надо еще заслужить?

– В смысле?

– Еще вчера там скрытно вышел на позиции усиленный танковый батальон. Туда же перебросили