Девушка вздрогнула и закрыла глаза, когда он бросил мешок на пол и погрузил руки в ее волосы, безжалостно выдергивая серебряные шпильки.

Себастьяну не нужны были шпильки. Он не мог удержаться от соблазна зарыться пальцами в шелковистое облако ее волос. Он швырнул шпильки в мешок и дерзко скользнул взглядом к восхитительной груди, мерно вздымающейся под кружевным фитю.

Жаркая волна затопила щеки Пруденс. Она принялась отстегивать брошь, дрожа теперь уже не от страха, а от злости. Застежка запуталась в тонком шелке, сорвалась и прочертила тонкую алую линию на бархатисто-белой коже округлого холмика груди, на которой сразу же выступили бисеринки крови.

Мужчина пришел на помощь. Он отвел ее дрожащие руки и своими теплыми пальцами попытался выпутать брошь из тонкого кружева с удивительным для грабителя терпением. Его руки намеренно задержались на ее груди. Узловатые суставы слегка коснулись чувствительной кожи в тонкой ложбинке с трепетной нежностью.

Спазм не боли, но блаженства сжал ее сердце.

Потрясенная, не смея поднять глаза, Пруденс разглядывала песочные волоски, которыми поросли руки ее нежного грабителя.

Крупная дрожь сотрясла тело мужчины. Он грубо потянул брошь, разорвав дорогой шелк, и повернулся, чтобы уйти. Девушка гневно крикнула ему в спину:

— Постойте!

Толпа ахнула, когда он развернулся на каблуках и вновь предстал перед ней.

Пруденс смахнула очки с носа и рывком сняла цепочку через голову. Глаза ее сверкали, презрением было пропитано каждое слово.

— А это не хотите взять? Они из чистого золота. Их ценность куда больше кусочка коралла или горсти шпилек. Они принесут вам сказочную прибыль.

Она гордо стояла перед ним с рассыпавшимися по плечам волосами, с разорванным фитю, трепещущим на ветру, который врывался в распахнутое окно. Пальцы вора коснулись ее пальцев, бережно удерживающих хрупкую вещицу. Он принял очки из рук девушки и нежно водрузил ей на переносицу. Пруденс заморгала, озадаченная этим великодушным жестом.

Мужчина наклонился вперед и прижался ртом к ее уху.

— Оставьте их себе, мисс Уолкер.

Этот голос с мягким шотландским акцентом заставил зашевелиться волосы у нее на затылке.

— Золото идет вам намного больше, чем сталь.

Затем, подав едва заметный сигнал, Себастьян ушел, уводя за собой своих сообщников. Капли холодного дождя, залетая в зал с порывами ветра, стучали по мраморному полу у разбитого окна.

Пруденс Уолкер сползла на пол в спасительном обмороке, не замечая суматошного движения в зале.

Мозолистая рука заботливо убрала волосы с ее лица. Пруденс прижалась к ней губами и пробормотала: «Себастьян». Рука замерла, и девушка ощутила неловкость. Она медленно открыла глаза. Киллиан Мак-Кей смотрел на нее, его добрые усталые глаза настороженно сощурились. Ужас обуял ее, когда она осознала, что проболталась.

Взгляд Пруденс метнулся по комнате и остановился на Триции, к счастью, занятой разговором с леди Кэмпбелл и Девони.

— … просто скандально, — возмущенно говорила Триция, и ее белые руки порхали над пышными юбками, как птицы. — Вы знаете, что она бросила в мешок мои любимые сережки, словно это были простые побрякушки!

Встревоженно взглянув на кровать, леди Кэмпбелл всплеснула своими пухлыми ручками.

— Я так надеюсь, что она оправится. Такое потрясение для утонченной молодой девушки. Я чувствую на себе ответственность за ее здоровье и благополучие. Два особняка напротив были ограблены ранее на этой неделе, но я и подумать не могла, что у них хватит наглости забраться к нам. Бог мой, ведь мой Демпстер — член Парламента!

— Она очнулась, мэм, — объявила служанка, подсовывая горячий кирпич, обернутый фланелью, под покрывало Пруденс.

Женщины собрались вокруг, с любопытством разглядывая девушку, словно неведомую ранее звезду в туманной галактике. Триция поморщилась и поцеловала подушку рядом со щекой Пруденс.

— Ты напугала меня, дорогая. Лаэрд Мак-Кей был так добр и отнес тебя сюда, в твою спальню.

— Ты лежала прямо на пороге двери, — добавила Девони, и у Пруденс создалось впечатление, что они могли бы оставить ее там, не будь это неудобно для гостей.

— Я не осуждаю тебя за обморок, — зябко поежившись, продолжила Девони. — Надо было видеть, как этот негодяй вырывал шпильки из твоих волос. Мы думали, что он вот-вот перебросит тебя через плечо и унесет с собой или изнасилует прямо на полу.

Пруденс покраснела при воспоминании о грубой властности Себастьяна. Лаэрд Мак-Кей протер ей лоб влажной салфеткой и бросил на Девони ледяной взгляд из-под густой бахромы по-мальчишески темных ресниц.

— Я так смущена, — сказала Пруденс. — Я никогда прежде не падала в обморок.

Мелодичный говор Мак-Кея успокоил ее.

— Нет нужды извиняться, девочка. Вы прошли через ужасное испытание.

Триция тронула пальцами его широкое плечо. Для затуманенного взора Пруденс они выглядели как когти.

— Думаю, вы согласитесь со мной, что лучшим лекарством для моей племянницы будет отдых. Не желаете ли присоединиться ко мне для теплой дружеской беседы в моей гостиной, милорд?

Мак-Кей откинулся на спинку стула и вытянул свои длинные ноги.

— Пожалуй, я посижу здесь немного. Девушка сможет спать спокойно, зная, что мужчина присматривает за ней.

Триция, слегка сощурившись, посмотрела на свою племянницу. Этот взгляд обещал ей неприятности. Пруденс знала, что, без сомнения, следующим утром перед ней пройдет новый парад раболепных поклонников. Сейчас же Триции ничего не оставалось, как подчиниться. Лаэрд Мак-Кей выглядел решительным и непоколебимым, как скала.

Женщины вышли, оставив у двери служанку. Пруденс закрыла глаза, притворяясь спящей, но когда она через некоторое время решилась взглянуть на Мак-Кея, то встретила изучающий взгляд его ясных, как у сокола, глаз.

— Себастьян — довольно необычное имя для этих мест, не правда ли?

Девушка откинулась на подушки.

— Моего кота зовут Себастьяном.

Пруденс нагнулась и с надеждой заглянула под кровать. Где же носится это мохнатое чудовище, когда она так нуждается в нем? Когда-нибудь она научится обходиться без существ мужского пола и будет полагаться только на себя.

Она выпрямилась и сдула прядь волос, упавшую на глаза.

— Он, должно быть, в оранжерее снова терроризирует какаду леди Кэмпбелл.

— Если это красивый серый парень, то он, скорее всего, на кухне моего дома лакает сметану из миски и ухаживает за моей Бэллой.

Пруденс заключила, что Бэлла — владелица светлых кошачьих волос, которые пристали к его пледу. Так легко было представить себе пушистую белую кошку с розовым язычком и зеленющими глазами.