— Ну, ладно, хватит об этом, — сказала она, чувствуя, что его излияния могут никогда не кончится. Но странным образом у нее было ощущение, что рассказанная им история его развода почему-то очень напоминает ее собственную.

Они уже остановились, и вот, сидя здесь в старом «Фольксвагене» рядом с этим захмелевшим толстяком, она вдруг почувствовала, что, несмотря на его внешний облик и свой предыдущий опыт с другими мужчинами, ее влечет к нему. И это нечто большее, чем просто симпатия к этому милому, добродушному, бесхитростному человеку, которого ей предстояло обмануть и ограбить. А он сидел рядом с ней и смотрел на нее полупьяными, грустными и такими умоляющими глазами. Выдержать его взгляд было просто невозможно.

— Что скажет Томми, если ты пойдешь ко мне? — пробормотал он.

Ну и ухажер.

— Томми — дерьмо! — отрезала она.

— Да уж, скажу я тебе, это просто гнусность, как он стащил купальник с тебя на пляже, — выпалил он. Ему было приятно, что она ругала Томми.

— Я хочу тебе сказать что-то важное.

От волнения он стал запинаться еще больше.

— Я хочу, чтобы ты знала… Встреча с тобой — одно из самых потрясающих событий в моей жизни. Самое хорошее в моей жизни. Кроме кларнета и встречи с тобой в моей жизни не было никаких радостей. Ты проникла в мою душу с того самого первого мгновенья, как появилась перед окошком на почте. Я все время мечтал о тебе. Пытался понять, кто ты, какая ты и почему ты именно такая, а не иная. Но, в целом мне абсолютно наплевать, кто ты, что ты натворила, совершила, и почему. Главное, мне хотелось быть с тобой. Прими это, как объяснение в любви. Хотя, если хочешь, можешь счесть это просто пьяной болтовней… С самого первого мгновенья я только и думал о том, как мне себя вести, чтобы завоевать тебя, чтобы я мог провести с тобой ночь. Последнюю неделю я думал только об этом. Это не выходило у меня из головы. Конечно, о таком не принято говорить дамам… но… Мне кажется — это твой женский долг… ты, как женщина, вполне могла бы снизойти до несчастного закостеневшего в одиночестве мужчины!

Его слова не возмутили ее. Ведь он высказал вслух только то, что у всех других было на уме. Он увидел, что она не намерена сопротивляться, тогда он обнял ее, попытался просунуть одну свою ногу между ее ногами, порывисто задышал ей в ухо, его острая щетина колола шею.

— Ну что ты, Отто! — ей стало смешно. — Отто, но не можем же мы в машине… Мы ведь уже слишком старые, чтобы заниматься этим в машине. В «Фольксвагене».

— Значит, поднимемся ко мне?

Она пожала плечами, открыла дверцу машины и произнесла в ночной тишине:

— Если ты только догадаешься сменить простыни.

В его глазах она вновь увидела растерянность, когда он посмотрел на нее через крышу автомобиля. Он был в предвкушении своих самых сладких мечтаний:

— Я… должен предупредить тебя, я ведь не какой-нибудь гигант секса. How do you like it best, baby и все такое прочее…

— Это меня совершенно не волнует… Меня всегда устраивал традиционный способ, — оборвала она его и решительно поднялась на крыльцо, такие разговоры все-таки лучше вести не на улице.

38.

Она проснулась в поту, задыхаясь от тяжести навалившегося на нее с боку мощного тела. Его тяжелая рука лежала у нее на груди. Она хотела снова заснуть, но тут же, в ту же секунду вспомнила про Томми, про их договоренность. Ему удалось склонить ее к участию в этом деле, и теперь она поняла, какое это безумие с ее стороны. Так же, как и то, чтобы заснуть в такой ситуации, тоже безумие. Кстати, сколько времени? Мозг настойчиво сверлила мысль, что если она действительно против этого, то еще не поздно, можно просто скрыться.

В полусне в ней пробудилась теплая волна чувств к Отто. Несмотря на то, что он был пьян, многое в его поведении наполнило ее сочувствием и нежностью. В этом толстяке, сетующем на свои несчастья и подтрунивающим над самим собой, было что-то такое хорошее, чего ей никогда не доводилось встречать в мужчинах, она даже не надеялась. В первые мгновения после пробуждения в постели Отто она думала только о нем. И в ту же самую секунду она вновь услышала тот стук в окно, который разбудил ее. И снова ее охватили страх и безнадежность. Нет, выхода у нее нет. Надо идти до конца. Ей нужно покинуть эту уютную комнату со шторами в цветочек и идти на улицу.

Тут Алиса вновь услышала шуршание песка и гальки о стекло. Она отодвинула тяжелую, как медвежья лапа, руку Отто, выбралась из-под одеяла, подошла к окну и выглянула на задний двор. Томми был там, где они и договорились. Его лицо было искажено негодованием. Он готов был уже запустить в окно и четвертую пригоршню песка и гальки. Она посмотрела на часы, они стояли. На них было четверть третьего. Ничего себе, преступница, у которой даже часы не ходят. Томми махал рукой и мотал головой, чтобы она скорей выходила… Алиса собрала свою раскиданную одежду. А вот и брюки Отто. В одном кармане пачка презервативов, но она уговорила его не пользоваться ими потому, что у нее, к счастью, были безопасные дни. В другом кармане она нашла носовой платок, но ключей не было.

Где же ключи? Она пошарила у кровати. Может быть, он забыл их где-нибудь? Нет, не может быть. Она помнит, как он запирал дверь изнутри. Связка ключей была у него в руках. Потом у него не было возможности куда-нибудь спрятать их. И вот, наконец, на маленьком комоде в прихожей, у зеркала. Она бросила взгляд в спальню: там все было тихо. Легче ветерка она спустилась по ступенькам к входной двери. Она все еще пребывала в полусне. Но, столкнувшись лицом к лицу с Томми, полностью вернулась к реальной жизни. А эту реальную жизнь она должна была делить вместе с Томми.

— Какого черта ты задержалась? — выпалил он и сделал шаг ей навстречу, как будто собираясь ударить. — Ты что же это, решила провалить все дело? Я стою тут и жду тебя целый час, ты это понимаешь? Даже больше. Я сказал, часа в два-три, а сейчас десять минут четвертого. Ты что, рехнулась что ли?..

— Мы спали… — всхлипнула она.

— Ах, вот как, мы спали…

— Вот ключи.

Она протянула ему их торжественно, как жертву. Он схватил их со злой усмешкой.

— А он все еще сладко спит?

— Кто?.. А, Отто, да, он спит.

— Выдохся после больших скачек, — продолжал изощряться с недобрым смехом Томми, разглядывая связку ключей.

— Мне кажется, вот этот ключ…

— Заткнись!

Он явно хотел справиться со всем один.

Они стояли на лестнице, она на ступеньку выше, чем он. Первые солнечные лучи осветили верхушки елей на холме. Запели птицы. Тишина, свежий воздух, так красиво вокруг. А они с Томми стояли на черной лестнице почтовой конторы Странде, препирались и злились друг на друга, собираясь совершить серьезное преступление! И грустно, и смешно. Часть сознания Алисы все еще пребывала в безмятежном сне рядом с Отто и никак не могла принять происходящее. Но подлинная реальность не дремала. Ее воплощал Томми с лицом, искаженным ненавистью. Само выражение его лица походило на удар.