В погоне за числом обезглавливали и женщин! Им срезали волосы, замазывали лица, чтобы можно было выдавать за мужчин. У контролеров уже настолько «замыливался» глаз, что они не очень-то и придирались к специфике кровавого товара!

…Между прочим, если верить летописям, то не все воины Тамерлана оказывались готовы к такому испытанию: резать головы всем мирными жителям без разбора! Кое-кто из наиболее совестливых вынужден был приобретать нормативный товар у своих более удачливых коллег по цеху. Сначала те взвинтили цены: 20 динаров – за одну голову, потом все же сбросили до 10, а под конец и вовсе опустились к полдинару. Все очень просто: переплачивать никто не хотел – даже самые жалостливые! На войне – как на войне!

Доподлинно неизвестно, сколько тогда было обезглавлено жителей Исфагана. Кое-кто утверждал, что чуть ли не 100 – 200 тыс. (это при почти полумиллионном населении города)! Скорее всего, что голов было меньше, и даже не 70 тыс., как это склонны были считать некоторые исследователи. Ведутся споры и по поводу количества воздвигнутых из этого специфического стройматериала башен-минаретов: 45, причем на каждый уходило до двух тысяч голов.

…Кстати сказать, рассказывали, что Тамерлан не удовлетворился наказанием жителей Исфагана одним лишь процессом их обезглавливания, а якобы сотворил еще и кое-что еще более ужасное! Впрочем, это очередное зверство завоевателя «чудесно» укладывается в его образ «Злодея из Злодеев»! Речь идет о легенде об избиении невинных младенцев! Якобы самаркандский эмир растоптал своей конницей массу детей: «И дети были опрокинуты, растоптаны; их тела опорожнились; они были разорваны на части и превращены в месиво, прежде чем последняя цепь всадников промчалась по бедным останкам». Итак, еще один штрих в образ Великого Убийцы: можно верить в это злодеяние или.

И вот когда в 1387 г. самаркандский эмир находился «на заслуженном отдыхе» после всех своих «ратных будней» в г. Ширазе, туда примчался из Самарканда гонец с потрясающей новостью! «Вестник» преодолел расстояние в две с половиной тысячи км всего-навсего за 17 дней (по 160 км в сутки), загнав немало лошадей, но весть стоила того! На исконные владения Тамерлана напал его неугомонный «блудный сын» – Тохтамыш! Тот очень точно рассчитал момент нападения: сам завоеватель был еще очень далеко, а своему среднему сыну Омар-шейху он не оставил достаточно войск для достойного отпора на случай внезапной агрессии. Тем более что Тамерлан, судя по всему, не ожидал очередного подвоха (удара в спину) со стороны Тохтамыша. Золотоордынец явно рассчитывал снять богатый урожай с зажиточных городов Хорезма и при случае овладеть самим Самаркандом. Омар-шейх оказался бессилен против тохтамышевых орд и откатился из-под Отрара к Андижану. Город Хорезм предпочел сдаться неприятелю без боя, а Бухара уже изнемогала от блокады.

Весть об очередной черной неблагодарности своего золотоордынского выкормыша привела Тимура в дикую ярость, и он мгновенно насколько это было возможно для его конной армии, покинул Шираз. Марш был настолько форсированный, что у его всадников начался стремительный падеж лошадей. Но Тамерлан, следуя своей полководческой стратегме «Лучше с сотней оказаться в нужном месте, чем не прибыть туда с тысячей!», гнал редеющее воинство «по долинам и по взгорьям» безостановочно.

В феврале 1388 г. он уже был в родном Кеше. Только тут он дал небольшую передышку своим конникам и созвал курултай единомышленников. На повестке дня стоял один-единственный вопрос: «Как быть?» Советники, все как один, предлагали отсидеться до весны в укрепленных городах, откормить измученное воинство, провести доукомплектацию конского состава и только потом достойной ответить золотоордынскому нечестивцу, грезившему о восстановлении Чагатайского (Джагатайского) улуса. Но это были советы ординарных людей, Тамерлан, исповедовавший полководческую аксиому «Риск и внезапность – залог Победы!», мыслил совсем по-иному! Он незамедлительно пошел в нападение, совершив при этом весьма рисковый маневр, резко вклинившись между вражескими войсками, разбросанными по Трансоксиане. Если бы Тохтамыш сумел мгновенно перегруппировать все свои силы, то он мог бы прижать Тамерлана к Сырдарье и тому пришлось бы очень несладко, но золотоордынец не рискнул (в отличие от своего грозного визави) и, избегая окружения, попятился к тылам. Переправившись через реку, он ушел назад, в свои бескрайние степи.

В общем, Тимур, если можно так сказать, с присущей ему оперативностью отделался от вражеского демарша. Но за альянс с Золотой Ордой по всей строгости военного времени спросил с главного хорезмийского города Ургенча. Его стерли с лица земли, а на его месте засеяли ячменное поле: всех горожан-ремесленников угнали в Самарканд, а остальных жителей продали в рабство.

Казалось, мирная жизнь во владениях самаркандского властителя снова наладилась, но еще не закончилась весьма суровая зима 1388/89 г., как Тохтамыш с огромным воинство в условиях непрекращающихся снегопадов снова обрушился на северные рубежи Тамерлановых владений. Войска Тимура отдыхали на зимних становищах, почти полностью изолированных друг от друга. Перевалы были завалены снегом настолько, что лошади даже без седоков проваливались в снег по грудь. Спешно собрав то немногое, что оказалось у него под рукой, Тамерлан направил своему второму сыну Омар-шейху, ставшему после смерти Джахангира старшим, приказ в указанный срок напасть на вражеские тылы с севера, а сам двинулся на наступающего врага с фронта. По временным параметрам той эпохи Тохтамыш был еще далеко – в 7 дня пути, т.е. примерно в 300 км от Самарканда.

Противники встретились в окрестностях города в самый разгар зимы – в январе 1389 г. Погода была суровая, враг – многочисленнее, но Тамерлан, как полководец – искуснее и, к тому же, воинство Тохтамыша, оказалось слишком разношерстным и не сплоченным против закаленных многочисленными походами и боями всадников эмира Самарканда. Последний, столь присущей его полководческому стилю, стремительной атакой опрокинул неприятельский авангард и врезался прямо в центр. Но далее его продвижение замедлилось: тохтамышево воинство отчаянно сопротивлялось, не очень то опасаясь за свои фланги и тылы: их было больше и для проведения охватывающего маневра у Тимура просто-напросто не хватало сил. Но когда сзади на них навалились невесть откуда возникшие воины Омар-шейха, на все 100% сработали сразу два столь ценимых правила Тамерлана: «Риск и внезапность – залог Победы!» и «Разумный план приносит пользы больше, чем сто тысяч воинов». Почти всегда, когда обороняющихся внезапно атакуют с тыла, они впадают в панику и обращаются в бегство. Так случилось и на этот раз: золотоордынцы переправились через Сырдарью и растворились в бескрайних степях.

После этого очередного отнюдь недружественного демарша со стороны своего бывшего ставленника-выкормыша, Тамерлан пришел к неутешительному выводу, что вопрос с ним надо решать кардинально, иначе он будет постоянно находиться под угрозой внезапного удара в спину! И еще неизвестно, как ему удастся выпутаться в следующий раз: Фортуна – Девка Капризная и никто не знает, когда она повернется к тебе своей переменчивой спиной. Тем более что Тохтамыш не только уже стал фигурой заметной среди политического бомонда тех геополитических пространств, но и, будучи законным представителем Чагатайского улуса, обладал серьезными военно-экономическими ресурсами. Кроме того, будучи типичным выносливым и коварным степняком-кочевником, он прекрасно владел их форматом ведения войны на степных пространствах: умел избегат от больших драк в невыгодных условиях, уходить в бескрайние дали, заманивая за собой негодующего неприятеля, изматывать его и брать тепленьким, когда обратной дороги для него уже нет! Но и наш главный герой тоже был плоть от плоти кочевником. А значит, так же владел всеми теми же приемами военных действий – длительная кампания в условиях изолированности, своего рода долгая погоня за дичью – причем еще лучше! В общем, оба исповедовали старинную тюркскую поговорку: «Сколько троп знает медведь, столько хитростей ведомо охотнику!» Только загоняемым медведем был все же Тохтамыш, а загонщиком (охотником) Тамерлан! Памятуя обо всем этом, самаркандский эмир доходчиво обозначил свое отношение к демаршам своего бывшего подопечного, когда от того к нему прибыло посольство с наилукавейшим посольством: «…Горе ему! Он разбудил богов войны, роковым оружием которых я являюсь!» Ближайшие соратники Тамерлана, хорошо знавшие его, поняли, что война будет продолжаться пока «не угаснут Тохтамышевы очи от зренья моей (Тамерлановой. – Прим. Я.Н.) мести!» Грядущая война будет не за жизнь, а на смерть!