Он стал ярым сторонником запрета связей теламонов с чистыми от эйфории женщинами. Продолжил финансирование лаборатории по разработке капсул жизни с упором на излечение от эйфории. Четко направленную на одно заболевание капсулу сделать проще.

Хватало дел и по присмотру за сектором. Арей обычно работал в офисе на двадцатом этаже башни. Этот день не стал исключением. Он как раз готовил речь для выступления на очередном собрании по поводу эйфо, когда пиликнул селектор связи. Вопреки ожиданиям это был не секретарь, а преторианец с первого этажа.

— К вам поднимается девушка, — сообщил он. — Сказала, что у нее назначено, но выглядела чересчур взволнованной. Я подумал, следует предупредить.

— Опиши ее внешность, — попросил Арей без интереса. Периодически наведывались бывшие любовницы, требующие продолжения. Иногда им даже удавалось пройти охрану первого этажа, но до кабинета они все равно не добирались.

— Высокая, стройная, каштановые волосы, напористая, красивая…

— Цвет глаз, — перебил Арей внезапно осипшим голосом.

— Кажется, зеленый, — задумчиво протянул преторианец.

Нет, Арей покачал головой, не зеленый. Изумрудный. Это не просто нюанс, а принципиальная разница.

— Спасибо за работу, — поблагодарил он и отключился, после чего уставился, не мигая, на дверь.

Рада пришла в офис. Зачем? Узнала, что он ей помогает и хочет послать его к тхэнку лично? Она на это способна.

Он одновременно хотел, чтобы она преодолела границу в лице секретаря, и не хотел. Не видеть ее мука, но видеть и знать, что она ему не принадлежит еще хуже.

Вскоре он услышал ее голос в коридоре. Узнавание было мгновенным. Ошпарило кипятком натянутые нервы. Девушка спорила с секретарем и, кажется, одерживала верх.

Арей всегда сам распоряжался своей жизнью. И не только. Он распоряжался тысячами и тысячами других жизней, целыми материками. Он привык все и всегда контролировать, решать самостоятельно, что и как будет. Но едва дело касалось Рады, он терял этот контроль. Не мог управлять ей и собственными эмоциями, когда она рядом. Посмотрит на нее, и все предохранители перегорают. Вот так легко, играючи, одним голосом она выбивала из него холодную сдержанность, превращая в одержимого ею безумца.

Опираясь на трость, он поднялся и обошел стол, встав лицом к двери. Если ей все-таки удастся войти (в этом он почти не сомневался), пусть сразу видит, каков он теперь, чтобы не было недомолвок.

Ожидая, когда дверь кабинета откроется, Арей нервничал как мальчишка перед первым свиданием. То и дело поправлял галстук, который вдруг начал душить. В итоге не выдержал, снял его и бросил в ведро для бумаг. Кое-как, дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Вздохнул глубоко, успокаиваясь. Вот теперь готов. Кажется…

Но к встрече с Радой невозможно подготовиться. Она как ураган, как цунами, природная стихия, заключенная в тело хрупкой девушки. Сметает все на своем пути. Секретарь и тот не устоял, хотя прежде через него никто не прорывался.

Дверь открылась бесшумно и лишь в конце ударила о косяк. Рада слишком сильно ее толкнула, словно опасаясь помехи. Взгляды встретились и скрестились. В тот же миг в кабинете точно исчез воздух. Арей пытался и не мог вздохнуть.

Девушка была чудо как хороша. Больно смотреть. В сотни раз красивее, чем он помнил. Злость ей шла: щеки красные, глаза блестят. Он собирался что-то сказать, заготовил целую речь на случай встречи, а сейчас не мог вспомнить. Не только саму речь, но и просто слова. Как если бы он за мгновение разучился говорить.

Моргнуть хотелось невыносимо. Аж глаза жгло. Но Арей терпел. Боялся прикрыть веки даже на миг. Вдруг Рада исчезнет. Кажется, едва он закроет глаза, морок развеется.

Все прочее померкло на ее фоне. Как будто повсюду вырубили освещение, мир погрузился во тьму. Есть только один пучок света, и он направлен на Раду. Арей смотрит на нее, а сердце сжимается до крохотной, отчаянно пульсирующей точки в груди. Взгляд у него, наверное, дикий, как у конченого психа. Он и чувствует себя так же. Маньяк, выследивший наконец свою жертву, и то менее возбужден, чем он сейчас.

Как же он хочет ее! До помутнения рассудка и дрожи в теле. А чего хочет она? Как бы пафосно ни звучало, но от ответа на этот вопрос зависит его жизнь.

Мимо охранника на входе я прошла легко. Просто заявила, что мне назначено. Давно заметила – лжешь уверенно, и тебе верят. Правда, с атлантами есть нюанс – эмоции должны соответствовать словам, но в этом я поднаторела. Если уж прешь напролом, чувствуй себя так, будто имеешь на это право.

Конечно, все не так просто. Наверняка у кабинета дежурит секретарь-цербер. Вот он главное препятствие. Понятия не имею, как его обойти. Видимо, придется идти в лобовую.

Я зашла в лифт и нажала кнопку двадцатого этажа. Чем выше поднимался лифт, тем сильнее я нервничала. Когда двери, наконец, разъехались на нужном этаже, сердце уже не просто билось. Оно подпрыгивало и делало кульбиты в груди как чертов акробат.

Вдох, выдох. Шаг из лифта. Прямо по курсу стол секретаря. Вопреки ожиданиям это не девушка, а мужчина-атлант. Серьезная помеха.

Я вскинула голову и, чеканя шаг, двинулась к двери кабинета. Секретаря игнорировала, словно его нет. Это его озадачило. Настолько, что он не сразу среагировал.

Я поравнялась со столом, когда мужчина поднялся и спросил:

— По какому вы делу?

— По личному, — бросила через плечо, не сбиваясь с шага.

— Командор не принимает.

— Меня примет.

Секретарь понял, что словами меня не остановить, и перешел к активным действиям. Но ему еще предстояло обогнуть стол, а я уже была в нескольких шагах от двери. Как бы он ни торопился, я поднажала и успела первой.

Распахнула дверь и замерла на пороге. Все потому, что налетела на взгляд командора, как на осязаемую стену. Какой же он… даже сравнений не подобрать. Чужой и родной, красивый и жуткий, злой и трогательный.

— Она пронеслась мимо, я едва за ней поспел, — за спиной что-то мямлил секретарь. Я не вслушивалась. Падала в омут синих глаз, осознавая, как дико по ним соскучилась.

— Свободен, — кивнул командор, не отрывая от меня взгляд.

Кажется, секретарь ушел. По крайней мере, никто больше не дышал мне в спину. Я отважилась пересечь порог и закрыть дверь. Вот теперь мы точно одни. Если захотим поубивать друг друга, никто не помешает.

Я окинула фигуру мужчины быстрым взглядом и заметила трость. Последствия взрыва? Я слишком хорошо знала Арея Ризарта, чтобы понимать – почувствуй я сейчас жалость или хотя бы сострадание, он выставит меня за дверь. На этот раз навсегда. Командор не потерпит подобного отношения. Но, к счастью, я была чересчур зла на него, и все прочие эмоции меркли на этом фоне.