То есть в рамках оффлайн общения нам не нужно утруждать себя, придумывая внутренний мир другого человека. Мы автоматически как бы видим его своими зеркальными нейронами, наблюдая за тем, как этот человек взаимодействует с другими людьми.

Проще говоря, если вы видите, как ваш друг реагирует, например, на свою маму или на вашего общего знакомого, на учителя или дворника, вы как бы считываете его внутренний мир на подсознательном уровне. И уже автоматически знаете, что он чувствует, что его беспокоит, что ему важно.

То есть вы знаете о нем больше, чем о человеке из социальной сети, даже если бы вы изучили все его посты от первого до последнего. Тем более что эти посты, эти «самоотчеты» подростки (да и взрослые) зачастую выдумывают, чтобы казаться более интересными, умными, привлекательными, успешными и т. д.

В книге «Троица. Будь больше самого себя!» я уже описывал, как естественным образом выстраивается в дефолт-системе мозга конфигурация «внутренней стаи» человека. Наше внутреннее социальное пространство представляет собой набор «семейств» – то есть в нашем мозге это не просто какие-то отдельные люди, а люди в отношении с другими людьми, которые – эти отношения – мы когда-то считали с помощью своих зеркальных нейронов.

Социальные же сети, напротив, лишают нас этого социального объема: каждый персонаж здесь – это выдумка, которую должен создать наш мозг, чтобы у человека не возникало ощущения, что он «разговаривает с телевизором». И конечно, это выдумка неверна, некорректна, необъективна. Но самое главное, что наш мозг не был к этому готов, он не может «оживить» для себя этих онлайн-персонажей.

Если же смещение от реальных людей к людям виртуальным происходит в слишком раннем возрасте, то мозг ребенка просто не обучается строить сложные модели других людей. Да, он может многое о них знать, но он не будет чувствовать их объем, их сложность. Это и так-то непросто сделать – увидеть мир глазами другого человека, а если этот навык не тренировать, то и вовсе – пиши пропало.

В результате все люди, о которых ребенок думает, оказываются как бы на одно лицо: у него есть некая схема, как «собирать» образ другого человека в своей голове, а потому он по этой схеме и действует. У него нет много разных схем, у него какой-то один общий принцип, а поэтому с людьми ему не только трудно, но еще и просто скучно – с ними «все понятно».

То, что на самом деле ничего не понятно, и вообще он даже не потрудился об этом задуматься, подросток и не знает, и знать не хочет. Конечно, зачем?! Ведь в телефоне и без этого все очень пестрое, яркое, веселое, людей много – всем можно написать и познакомиться, если надо.

Да, никаких серьезных отношений из этого, скорее всего, не выйдет, но он ведь и не ищет их теперь. Молодому человеку только кажется, что он ищет чего-то «настоящего», но на самом деле – нет. Чтобы искать что-то «настоящее», надо знать, что это такое. А этого знания нет – потому что нет чувства социальной ответственности, нет ощущения ценности других людей, нет понимания их желаний и потребностей.

Проще говоря, современный ребенок оказывается в эгоцентричном, цифро-аутичном мире, где все «ясно-понятно» и «скучно».

Раньше другие люди нужны были детям и подросткам хотя бы как источник информации. Вы должны были знать друзей из школы, чтобы они сказали вам, что там было, пока вы болели, что вам задали на дом и т. д. Наконец, если вам вообще что-то нужно было узнать, то приходилось обращаться к другим людям – и сверстникам, и учителям, и, конечно, родителям.

Однако сейчас нужды в этом нет: вся информация в открытом доступе и если хочешь, то можешь получить ответ на любой вопрос. Причем, быстро, без предварительных «ухаживаний» и «поглаживаний», да еще и с картинками и прочей визуализацией.

Все это, к сожалению, непосредственным образом сказывается на способности детей к усложнению своего интеллектуального аппарата. Мышление – это навык создания сложных интеллектуальных объектов, который мы тренируем в общении с другими людьми, являющимися для нас первыми в нашей жизни сложными интеллектуальными объектами.

Другие люди – это «тренировочные снаряды» нашего мышления. Сначала мы учимся реконструировать их, затем по их образу и подобию строим свои карты реальности – изучаем физику, химию, биологию. Тут везде «отношения» и «взаимозависимости», сложные конструкции и прогнозирование будущего.

Если соответствующего социального опыта ребенку недостает, то он никогда не станет ни Эйнштейном, ни Дарвином, даже если во всем остальном его мозг вполне себе неплох, чтобы сделать нечто подобное.