Роджер Брикстон прибыл в Нью-Йорк в 8.49 и добрался до гостиницы к 9.30.

– Вам номер на двоих? – спросил его клерк.

– Моего компаньона срочно вызвали домой.

– Какая жалость, – безразлично сказал клерк и дал Роджеру заполнить бланк. Сам он в это время болтал с кассиром о своих планах насчет отпуска.

Потом Роджер лежал у себя в номере и пытался заснуть, но сон не шел. Донна трахалась с другим и взвалила это на Вика в придачу к этой вонючей красной каше. Теперь Донна с Тэдом пропали, и Вик пропал. Вся эта неделя прошла как в дыму. Замечательный трюк – куча дерьма, и все на вашу голову. Голова его раскалывалась от боли.

Наконец он встал, не желая оставаться наедине с головной болью и своими мыслями. Спустился вниз за аспирином, потом вышел прогуляться. Его голове это помогло мало, зато позволило обновить старинную ненависть к Нью-Йорку.

«Никогда не вернусь сюда, – подумал он. – Лучше буду развозить «пепси», только бы не тащить сюда Элсию с девочками».

Потом он зашел к заказчикам – фирма «Саммерс», размещающаяся на четырнадцатом этаже громадного дурацкого небоскреба. Секретарша улыбнулась, узнав его:

– Мистер Хьюитт только что вышел. А мистер Трентон с вами?

– Нет, его вызвали домой.

– Постойте-ка, у меня есть кое-что для вас. Пришло сегодня утром.

Она протянула Роджеру телеграмму в желтом конверте. Адресовано В. Трентону, Р. Брикстону, «Эд Уоркс».

Роджер достал ее и сразу понял, что это от Шарпа. Он принялся читать.

Телефон разбудил Вика около двенадцати, иначе он проспал бы до вечера. Сон его был тяжелым и беспокойным, и проснулся он, с трудом соображая, где он. Опять вернулось прежнее видение. Донна и Тэд прятались в пещере от ужасного мифического чудовища. По пути к телефону он споткнулся и едва не упал.

Донна и Тэд, подумал он. Нашлись.

– Алло?

– Вик, это Роджер.

– Роджер? – Он сел. Рубашка прилипла к телу. Мозг еще не совсем проснулся, и он понимал только то, что в комнате невыносимо жарко. Сколько же он проспал? В доме было совсем тихо. – Роджер, сколько сейчас времени?

– Времени? Что-то около двенадцати. А что…

– Двенадцать? О боже… Роджер, я спал.

– Что случилось, Вик? Они вернулись?

– Когда я засыпал, еще нет. Этот ублюдок Мэсен обещал…

– Что за Мэсен?

– Он расследует дело. Роджер, мне надо ехать. Нужно отыскать…

– Держись. Я звоню из «Саммерса». От Шарпа из Кливленда пришла телеграмма. Нам сохраняют заказы.

Что? Все менялось слишком быстро. Донна… Какие-то заказы… Роджер, с его абсурдно радостным тоном.

– Когда я пришел, мне дали телеграмму. Хочешь, прочитаю?

– Лучше перескажи.

– Старик воспринял эту историю с «Клубникой» как второй «Аламо» – нужно держаться вместе, один за всех и все за одного. Мы оказались защитниками чести фирмы.

– Да, я так и думал, – пробормотал Вик, разминая пальцами шею.

– А сын, хотя по-прежнему от нас не в восторге, считает, что разборку с нами конкуренты воспримут как признак слабости. Как тебе?

– От этого параноика всего можно ожидать.

– Они хотят, чтобы мы прилетели в Кливленд и заключили новый контракт на два года. Конечно, это не пять лет, и потом они могут попытаться нас выкинуть, но у нас будет достаточно времени, Вик! За два года что-нибудь придумаем. Мы еще посоветуем им…

– Роджер, мне нужно…

– …заткнуть свои вшивые торты в задницу! Еще они хотят обсудить новую рекламную кампанию, и тут можно подкинуть идею с лебединой песней Профессора.

– Все это прекрасно, Роджер, но я так и не знаю, что с Донной и Тэдом…

– Да. Да. Извини, что звоню в неудачное время, но я не мог держать это в себе. Меня так и распирает.

– Для хороших новостей всякое время удачно, – сказал Вик. В то же время его охватила зависть к счастливому облегчению Роджера и жалость, что он не может разделить это чувство. Но, может, и у него еще будут хорошие новости.

– Вик, позвони мне, когда все выяснится.

– Конечно. Спасибо за звонок.

Он положил трубку и сошел вниз. В кухне все еще царил разгром, от которого он опять пришел в ужас. На столе, придавленная солонкой, лежала записка:

Мистер Трентон,

Стива Кемпа поймали в Массачусетсе. Ваших жены и сына с ним нет. Я не стал вас будить, так как он отказался говорить. Его задержали по обвинению в вандализме и незаконном хранении наркотиков. Мы ждем его прибытия в 11.30. Если что-нибудь изменится, я позвоню.

Энди Мэсен.

– Отказался говорить, сука, – пробормотал Вик. Он вошел в комнату, набрал номер полиции в Скарборо и стал ждать ответа.

– Да, мистер Кемп здесь, – сказал ему дежурный офицер. – Уже минут пятнадцать. Сейчас с ним мистер Мэсен. Кемп требует адвоката. Не думаю, что мистер Мэсен может подойти…

– А вы и не думайте, – сказал Вик. – Просто передайте ему, что это муж Донны Трентон и что я хочу, чтобы он объяснил мне, что все это значит.

Через минуту трубку взял Мэсен:

– Мистер Трентон, я понимаю ваше нетерпение, но, пока к Кемпу не прибудет адвокат, он не откроет рта.

– Что он сказал?

Мэсен помедлил с ответом:

– Он признался в совершении акта вандализма. По-моему, он понял, что все это серьезно. Но он заявил, что никого не застал дома.

– Но вы же не верите ему?

– Я не могу сказать сейчас, верю я во что-то или нет. Вот задам ему еще несколько вопросов…

– А к Кэмберу кто-нибудь поехал?

– Я отправил туда шерифа Баннермэна, но он до сих пор не звонил.

– Неужели? – с горечью осведомился Вик.

– Мистер Трентон, как только мы что-нибудь узнаем…

Вик швырнул трубку на рычаг и, тяжело дыша, уставился в жаркую тишину комнаты. Потом медленно поднялся по лестнице наверх. Постоял там минуту и направился в комнату сына. Машинки Тэда все еще стояли вдоль стены, и при взгляде на них у него защемило сердце. Желтая майка Тэда висела на спинке кровати, на столе лежала стопка детских книжек. Дверца шкафа была открыта. Вик машинально закрыл ее.

Он сел на кровать Тэда, обхватив колени руками и невидящим взглядом уставясь в стену.

Ничего. Тупик. Но где же они?

Тупик. Это слово всегда обладало для него странной, пугающей притягательностью. Он подумал, унаследовал ли Тэд эту его черту.

И внезапно он вспомнил, что дорога номер три, ведущая к дому Кэмберов, была тупиковой.