так же тяжело, как добраться до самого замка. Каждый из солдат был на взводе. Когда машины поднимались по наклонной дороге, все опасались нового нападения; каждый без исключения держал своё ружьё так крепко, как никогда раньше. Сложнее всего переживал после аварии Вольфганг, — он находился рядом с Фенригом, когда тот умер. Ощущая, что сам был на волоске от собственной гибели, эмоции и мысли, что мучили его ещё в Керхёфе возвращались с новой силой. Он вспоминал ужасные моменты совсем недавней жизни: патрулирование улиц в пустом и враждебном городе, бессонные ночи, наполненные страхом, отчаянием и горем, осознание тяжкой утраты товарищей. Пытаясь совладать с паникой, он всматривался в лесные гущи, желая что-то найти раньше, чем найдут его самого. Генрих же был встревожен состоянием Анны, но на ней не было видно никаких серьёзных ран, что очень сильно его радовало; девочка лежала на руках брата и находилась в безопасности. Он собирался как можно быстрее добраться до замка, чтобы оказать сестре скорую помощь, и, на протяжении всего пути, в глазу Генриха росла ужасная боль. Он понимал, что причина этому — опасное ранение, которому он изначально не придал особого значения. Жжение окутало его голову, простираясь от глаза куда-то глубже. Запрокинув её назад, он чувствовал, как кровь мелкими каплями стекает по его щекам, падая на грязный мундир.

Услышав человека, что вышел из замка, Генрих прошел через толпу и направился прямо к девушке.

— Прошу, помогите ей!

Его вид был самым ужасным: весь в крови и пыли и, имея торчащий из глаза железный осколок, он нёс на руках тело маленькой девочки в тёмно-зелёном платье. Девушка, что вышла к ним на встречу, мигом побежала к офицеру. Осознавая, что юноша в офицерской униформе выглядит более-менее живым, она обеспокоилась состоянием ребенка, который находился без сознания. Оценив состояние девочки поближе, и обнаружив, что она дышит, девушка потребовала у Генриха проследовать за ней. В считанные секунды они скрылись за одним из внутренних коридоров замка. Поняв, что сейчас офицер не в состоянии командовать отрядом, и занят более важными делами, Вольфганг, как идущий следующий по уважению среди солдат, принялся брать ситуацию под свой контроль. Он приказал основному составу вынести ящики из грузовиков и оставить во дворе замка, а сам взял с собой пару солдат и отправился обратно. Внизу по наклонной дороге его ждало место аварии, где он хотел найти виновных и отомстить за Фенрига.

Генрих шёл по большим залам замка вслед за девушкой, которая хотела помочь Анне. Почти перейдя на бег они быстро достигли небольшой комнаты. Внутри их ждало светлое помещение с несколькими койками и большим столом с различными бумагами и колбами. Увидев это помещение и то, что девушка начала копаться в ящиках, Генрих понял, что она является местным доктором. Это была крайне хорошая новость, ведь она могла помочь Анне, и также при необходимости помочь ему самому и другим солдатам. Они уложили Анну на койку, где доктор более детально проверила её состояние. Осмотрев девочку, она принялась вкалывать ей шприц с прозрачным содержимым. Увидев эти действия, Генрих моментально схватил её за руку, пытаясь остановить доктора до того, как она что-то сделает его сестре.

— Это обезболивающее, она потеряла сознание от удара и может какое-то время испытывать боль. — Девушка поняла причину столь грубого вмешательства и умоляюще смотрела на офицера. — Я хочу помочь.

Генрих осторожно отпустил руку и позволил сделать Анне укол. Он надеялся, что это не приведёт ни к чему плохому. После того, как инъекция была введена, доктор приблизилась к Генриху, пытаясь осмотреть его рану. Он только отмахнулся и, волнуясь за свою сестру, сказал, что это подождёт. Стоя на своём, доктор заявила, что девочка будет в сильном шоке если увидит такое ранение. Приняв эти слова, как действительность, Генрих позволил доктору осмотреть себя. Боль его не отпускала, но он всё равно продолжал думать только о своей сестре. Генриха положили на соседнюю от его сестры койку, вкололи обезболивающее и приготовили всё необходимое для дезинфекции раны и наложения бинтов; доктор готовилась к изъятию осколка. Благодаря обезболивающему, боль в голове офицера медленно утихала, — Генриху начало казаться, что он сам придумал её. Сейчас она казалась настолько отдалённой, что можно было игнорировать её, без каких-либо усилий. Это ощущение вскоре пропало, когда взявшись за осколок доктор начала его вытаскивать. С омерзительным звуком режущего мясо металла, осколок начали удалять из глаза Генриха.

Боль была невыносима: Генрих со всех сил вцепился руками в койку, ломая её своей крепкой хваткой. Издавая подавленный и обрывочный крик, он задыхался от нехватки кислорода. Эта агония продолжалась целую вечность, никогда Генрих не ощущал такую физическую боль, но она не могла сравниться с тем, что он чувствовал во время утраты семьи. Сейчас он ощущал бурлящую кровь в своём теле, грохочущее и стонущее сердце, болезненную горечь в груди, но там, в стенах дома он чувствовал только смертельный холод. Когда тело Генриха вымоталось от борьбы, он уже неподвижно лежал на койке с обмотанной бинтами головой. Сейчас всё казалось так, будто прошло много часов от операции: всё вокруг было расплывчато и ходило ходуном. Ему довелось пережить страшное событие. Всё тело горело, а после сильной хватки в койку, все пальцы онемели — ими было невозможно шевелить. Генрих беспомощно лежал и глубокими вдохами-выдохами смотрел на белый потолок медицинского кабинета, с облегчением что всё закончилось. Его тело с трудом смогло выдержать такую нагрузку, из-за чего юноша начал терять сознание. В то же время, в голове начали витать самые разные образы, смешивая мрачное прошлое и желаемое светлое будущее.

Быстрыми шагами, почти перейдя на бег, группа Вольфганга спускалась вниз по наклонной дороге. Ему пришлось, не разбирая солдат, взять двух рядом стоящих бойцов и отправиться с ними вниз. Ими оказались Цейс и Зигфрид. Вольфганг лично не знакомился со всеми, но несколько раз слышал о том, какая у всех их была удивительная кампания в городе. Спускаясь по дороге, Вольф надеялся, что найдёт нападавших и сможет отомстить за Фенрига. Вольфганг не считал Фенрига за друга, а скорее, просто товарищ. Но за долгие месяца общения, он считал его одним из самых близких людей. Убийство товарищем он посчитал чем-то личным. В голове крутилось множество мыслей, он был шокирован ранением Генриха, а также для него было удивлением само нападение на конвой. Весь отряд находился вдали от полей битв и, пытаясь уйти от них как можно дальше, неожиданно вернулись в их оцепление.