– Пусть так, но документ то серьезный, и боятся многие…, там не только пути денег, но и фамилии, и уверяю тебя, отнюдь не преступников, а… потом доложу…

– А вот это действительно тема… – мо-ло-дец! Ну-ка пойдем, прогуляемся… – Пока продолжалась прогулка, главной темой которой был список людей могущих оказаться в этом «кондуите». Отца даже ни сколько не заботило, что одним из первых могла быть указана фамилия сына – не страшно, сойдет за оперативную разработку с героическим участием настоящего полковника.

Судя по данным «Петруши», полученным разумеется от Григория, разумеется не по доброй воле самого авторитета, а с чужой подачи. Мало того, «Усатый» к этому документу никакого отношения не имел, «Гриня» вручил его, якобы на хранение, заодно чтобы выразить и свое доверие, и дать понять, что «Юрку» ничего не угрожает. Все как по нотам – данные там были настоящие, просто никогда никем не собираемые в одном источнике. Фамилии и суммы тоже фактические.

«Седой» предусмотрел все, внес туда всех бывших участников «медведковских», тех самых, которые уже распались, разделив и имущество и коммерсантов, а главное – так «зарубили» бы только развивающуюся структуру – бригаду, над которой он столько корпел, и которая должна была сыграть важную роль в становлении криминала и разделе им влияния не только в Москве – что Москва? Все крупное производство от добычи до переработки всего возможного сырья, будь то метал, будь то нефть или лес – все это на периферии, деньги скапливаются в столице, но это уже другое дело и за это отвечал другой «номер».

Таких бригад естественно была не одна, Их приходилось создавать, что бы противопоставить оголтелым и неуправляемым… И жалко было загубленную тему о продаже…, но это уже та информация, носители которой долго не живут.

В списке не было тех людей из бывших участников, кто остался ему предан или не мешал. Попадание этого еженедельника в руки органов, лишь начало большой игры. Там были фамилии людей и уже попавших в высшие эшелоны власти и те, кто скоро обязательно попадет, иии… еще многое интересное, что можно было после использовать, как аргумент уже не просто услышанного в кулуарах, но и официально оформленного как вещественное доказательство, изъятое с места ужасного убийства, к которому косвенно можно было притянуть всех перечисленных в этом списке!..

…Леха, Леха – импровизация вещь нужная и редкая в наше время, но часто не только приносит пользу, но и некоторые непредсказуемые неудобства. Правда Алексею повезло – в списке людей, которым мог попасть сей дневничок, он числился последним, а вот все представители силовых структур побывавшие на месте, стояли выше него, кроме, разумеется генерала. Этот раритет пропал до его приезда – именно так сообщали источники, бывшие на месте.

Петр Семенович еще раз прошел по квартире, и не мог насладиться бурлящими чувствами, вскипяченными переменой отца после доклада о, возможно бывшей тетрадке и ее пропажи, и если все это… – Он окинул взглядом уже остывшие трупы, прикованные кровью по всему полу, теперь разнесенную сотрудниками, и продолжал пытаться напрячь нетрезвые мозги: «… если вся эта бойня из-за этих бумаг… нет, нет, нет, нет, только не это» – дальше думать он не хотел, пощупал пиджак, и не обнаружив в привычном месте любимой, а сейчас и спасительной, фляжки, впал в еще большее уныние. Не замечая, что продолжает двигаться в сторону большой комнаты с застекленными дверями, от куда санитары забирали то, что осталось от «Юрка», и уступая им проход, буквально уперся носом в стекло, еще недавно отражавшее «Сотому» целящегося из ружья «Усатого».

Сфокусировав взгляд на гладкой поверхности, полковник вдруг отчетливо увидел, человека осторожно приседающего к полу, он был в бейсболке, одетой козырьком назад с воротом водолазки, натянутым до глаз…, до глаз – они приблизились…, они… – этот пронизывающий холодный взгляд, словно всматривался в глубь него самого, пытаясь там что-то рассмотреть, и рассматривая, что-то увидел – что ввело этого человека в гнев, буквально обдавший жаром Семеныча.

«Петруша» отскочил от стекла, сбив своей непомерной массой, стоявшего позади Верхояйцева, терпеливо ждущего, пока шеф его заметит. Шеф заметил и от померещившегося страха, спустил «собаку» на подчиненного. Сразу стало заметно легче, но еще более полегчало, когда тот, попав под прямой обстрел обезумевшего начальника, не нашел ничего лучше, как предложить свою фляжку, реакция была незамедлительной:

– В…яйцев (так его звали почти все, сокращая фамилию фактически до безобразия, на что последний, впрочем, не обижался), ну ты… – фу померещилось что-то…, насмотришься за день…, молодец, знаешь, что товарищу в трудную минуту нужно! Непременно, когда время подойдет, заберу тебя с собой в управление…, аааа… сейчас копай, копай миленький, даже не представляешь какие горы можно свернуть… – Уже возвращаясь в УВД, полковник никак не мог отделаться от неприятного ощущения произведенного видением в отражении от стекла.

Лица он не рассмотрел, лишь глаза – этот взгляд…, совершенно не объяснимый, и то место, за которое, гдето внутри зацепились эти два вонзенные жала, болело – где-то в области сердца, и даже не болело, но немного пульсировало, тошнотно напоминая о себе. Иногда проходя, боль, появляясь вновь, вытягивала из пугающих глубин сознания и этот взгляд. Начальник УВД, уже на следующий день, начал ловить себя на мысли, что всматривается в глаза подчиненных, да что там – всех, с кем встречался взглядами, но не находил и близко искомого. Каждый раз он подымал свой взгляд, напрягая со страхом зрение, и облегченно выдыхал, когда испытуемый оказывался ни тем, с кем не хотелось бы встретиться – парадокс, но факт.

* * *

«Гриня», встречаясь в очередной раз с «Седым», даже не знал, что ответить по поводу еженедельника – «кондуита». Ему казалось, что он так замечательно все устроил, а произошло то, что даже предположить было нельзя! Ну кому понадобился потрепанный предмет, обычно все кидаются на дорогое и блестящее, часто в подобных местах преступлений пропадали деньги, драгоценности – жить лучше хочется всем, и если не ты, то другой…

…Редкий мог противостоять соблазну, лишь Мартын Силуянов – тот самый сыскарь – сослуживец Верхояйцева. Длинный, худой и неказистый альтруист, на сегодня перспективный пенсионер, имевший острый глаз и великолепную память. Он зашел в квартиру в числе первых и мог отдать любую часть тела на отсечение, в гарантию того, что никакого еженедельника там, к его приходу, не было, но о подобных вещах всегда, до поры – до времени, предпочитал молчать…

…«Седой» тоже не мог понять – кому могла запонадобиться потертая тетрадь! Сидя напротив Гриши, один на один, он внимательно смотрел сквозь него, пока полностью не уверился в его честности по этому вопросу:

«Этот действительно все сделал, как было приказано… Что же тогда произошло?! Стоит поговорить с «Сотым», может он что прояснит. Кстати, давно пора, тем более предварительная встреча с «Северным» у них уже была, и «Солдат» вроде бы согласился работать на авторитета, при всем при том, даже не обмолвившись о нашей встрече – сумасшедшая выдержка и сообразительность. И это в такой-то напряженный момент его жизни, где каждый последующий день все тщательнее пытается свести «старлея» с ума. Как ему это удается – держать такие удары судьбы? А может просто что-то не заметил и чердак уже давно съехал?