— Есть идеи?

Алан внимательно посмотрел на собеседника.

— Давайте рассуждать следующим образом. Я, как одно из лиц ответственных за безопасность Императора, изучал вопрос о том, можно ли обойти фармакологические сканеры. Мои химики, изучив поставленную задачу на примере проксицина, пришли к выводу, что фармакологические сканеры разработаны на основе определенной человеком классификации. Иными словами, сканер определяет не само вещество, а группу. Помимо проксицина в группу «Психосоматика АА1» входят ещё четыре вещества, близко сходных по действию с проксицином. Одно из них — талацин, в качестве побочного действия вызывает онемение тела. Мы можем подменить проксицин талацином. Гвардейцы, пользуясь фармакологическим сканером, определят, что в качестве лекарства в ампуле находится вещество, входящее в группу «Психосоматика АА1». Этого будет достаточно, чтобы обездвижить Мартина примерно на два часа. Дальше… — Алан Филипс задумался и пристально посмотрел на Вайса. — Дальше начинается наша работа. Я передам вам ампулу с ядом, а вы, в свою очередь, вставите её в протез Императору, который будет пребывать в полном сознании, несмотря на парализацию тела.

За вашу кандидатуру говорят следующие факторы: во— первых, вы имеете доступ к телу Императора как лицо императорской семьи, следовательно, вас не будут обыскивать гвардейцы. Во — вторых, вы будете основным выгодоприобретателем смерти Мартина, почивая на лаврах Десятого Императора, и в — третьих, никто об этом больше не будет знать, кроме нас, что тоже немаловажно. Лаборатория, где будет устанавливаться причина смерти Мартина, находится в структуре Спектрата, и я, будьте уверены, позабочусь о том, чтобы комиссия единогласно пришла к выводу о сердечной недостаточности внезапно усопшего, тем более что яд имеет свойство распадаться в организме за считанные часы.

Николасу понравилась эта идея. Она была логична. Особенно то, что тесть будет в сознании, навело тогда генерала на отличную, по его мнению, мысль…

Вайс даже невольно улыбнулся, вспоминая тот разговор. Разглядывая залы дворца и парадно одетых гвардейцев, встречавшихся ему на пути, Николас неспешно подходил к императорским покоям, держа в руках кожаный портфель. Покои охраняли имперские гвардейцы, застывшие, словно каменные статуи. Их напряженные лица, облаченные в черные шлемы с эмблемами императорской гвардии, всматривались куда-то вдаль. Подойдя к массивным дверям, Николас Вайс постучался и, выждав несколько секунд, вошел в императорские покои…

* * *

Император, одетый в пижаму, лежал на широкой кровати, стоявшей под шелковым балдахином. Его лысая голова утопала в подушке, а левая рука и биомеханический протез правой руки располагались поверх пухового одеяла.

Император смотрел в широкое окно, которое озарялось последними лучами заходящего солнца. Лучи играли и преломлялись в потоках воды из фонтана, который представлял собой оригинальную конструкцию, расположенную в саду перед окнами спальни Мартина. Причудливые потоки воды каким — то волшебным образом создавали поочередно инициалы Девятого Императора «М» и «В», застывая при этом в лед при помощи специального оборудования, а затем моментально взрывались на множество мелких брызг, создавая в воздухе прохладную свежесть. Мартин Вуд отрешенно смотрел на фонтан как на символ собственного тщеславия.

Он, Мартин Вуд, волею судьбы и способностями, данными ему от природы, взобрался на самую вершину власти. Будучи мутантом, он стал Девятым Императором в государстве, которое на законодательном уровне обрекло бы его на жалкое существование. Но об этом знали только два человека — сам Мартин и полковник Уэйн Орокин. Рассматривая силиконовые накладки и искусственные сосуды своего протеза, Император погрузился в воспоминания о тех днях, когда он потерял свою правую руку…

* * *

Сорок лет тому назад, Мартин проходил службу на западном побережье Южной Америки в военном городке близ местечка под названием Сангриенто. Квартира, в которой проживала чета Вудсов, напоминала Мартину об их годовалом сыне Джонни, которого он год тому назад тайно отвез и отдал в семейство аборигенов, обитающих в болотах западной Амазонки. Но горе отца, потерявшего сына, не давало Мартину покоя. Он стал ежедневно напиваться, пытаясь в алкоголе найти утешение. Год периодических запоев и семейных драм привели к тому, что он вслух высказал обвинения в адрес жены на счет того, что это «её дурная наследственность стала причиной возрастных мутаций Джонни». Элис тогда разрыдалась и даже попыталась вскрыть вены в ванной… Мартин понял, что так больше продолжаться не может, и он, написав просьбу о переводе на восточное побережье южноамериканского континента, отправил жену к её родителям на Тайрин.

Попав в гарнизон, расположенный в Сан — Паулу, Мартин немного отошел от депрессии и сосредоточился на подготовке личного состава. Все шло своим чередом — Мартин стал более сдержан и даже начал проявлять признаки чувства юмора, но, спустя полтора года службы в гарнизоне, он, к своему ужасу, начал замечать, что на его правой руке чуть ниже локтя стали появляться серо — зеленые наросты, которые мокли и неприятно пахли, пачкая нижнее бельё. Мартин не обратился к доктору, ибо прекрасно понимал, что тот будет обязан заявить об этом в службу идентификации личности. Его мучила совесть за то, что он обвинял во всем свою супругу Элис, а это его, Мартина, поломанные гены были результатом мутации у Джонни, у которого наследственность проявилась в раннем возрасте, в отличие от отца.

Мартин так виновато себя чувствовал, что даже набрал номер Элис по видеосвязи, и они отстраненно поговорили друг с другом. Элис неохотно отвечала на вопросы про быт на Тайрине и вскоре попрощалась, сославшись на занятость… Мартин был подавлен. Он абсолютно не знал, что делать, и решил скрывать от всех факт мутации, пока ему не придёт в голову мысль получше. Затягивая наросты на правой руке специальными бинтами, впитывающими запахи, он пытался жить дальше, но прекрасно понимал, что рано или поздно его тайна раскроется.

Но в происходящих с ним метаморфозах, Мартин также отметил и положительные стороны, которые проявлялись в том, что он стал более сильным и выносливым. Будучи в спортзале, он легко поднял 300 кг веса штанги, что его самого несказанно удивило, но, опомнившись, Мартин позаботился о том, чтобы запись с камеры, расположенной в спортзале, была затерта. Месяц спустя, наросты, появившиеся первыми, стали затвердевать, а места вокруг них стали ужасно зудеть и шелушиться…

Это так мучило Мартина, что 8 сентября 2679 года, в приступе наитяжелейшего зуда, он схватил левой кистью свою правую руку и, зажмурившись, сжал пальцами мягкие ткани вокруг наростов, которые скрывала военная форма.

— Майор Вуд, с вами всё в порядке?

Мартин открыл глаза и увидел рядового Уэйна Орокина, который стоял на выходе из тира, расположенного на территории гарнизона.

— Рядовой Уэйн Орокин… — Мартин кивнул головой, пытаясь лихорадочно что-то придумать. — Боль… Зубная боль замучила, не знаю, что делать, — и тут же перевел тему разговора в другое русло. — Кстати, а где твой приятель Филипс, что-то его не видно.