При этих словах дворяне зашевелились, зашептались, согласно кивая.

Высказаться решился Перегнер Гермут — крупный мужчина тридцати пяти лет от роду, происходящий из мелкопоместных дворян, но приближенный бароном за прямоту, открытость и бесстрашие в битве.

Он встал и громко произнёс:

— Войско наше невелико. В поход на Аджер для усмирения вельмож и низвержения молодого короля выступать нельзя. К тому же восстание колмадорийцев становится угрожающим. После поражения в Долине Теней нам нечем укротить их норов. Мы уже потеряли все западные провинции Колмадора. Дворяне из тех земель перестали платить дань. Соглядатаи доносят, что под Сновтом разбит большой лагерь, куда приходят и приходят желающие вступить в войско, где идёт постоянное обучение боевому искусству.

Барон приподнял руку, как бы говоря, что ему это известно.

— Каково твоё слово, Перегнер?

— Надо обмануть колмадорийцев и говорить с ними о мире.

Сиурд удовлетворённо кивнул. После этого дворянин с достоинством опустился на лавку.

Поднялся Корад Плат — ещё один мелкопоместный дворянин, не отличающийся физической силой, но известный всем отвагой и вспыльчивостью. Речь Перегнера уже распалила его, и дворянин подбоченившись воскликнул:

— Не серчайте на меня, милорд, за мой горячий нрав, известный всем. Но я так мыслю: по всему выходит, надо идти на восставших, пока они не набрали силу большую. И бить их надо с помощью самих же колмадорийцев, коих можно набрать как наёмников. Этот народ падок на деньги, многие согласятся воевать, если им заплатить, а в случае победы обещать вдвое больше уже выданного. Так вы и свои силы сохраните и столкнёте лбами этих еретиков, пусть режут друг друга. А после усмирения восставшего сброда, вы двинете наёмников уже на Аджер.

Барон вновь удовлетворённо кивнул. А между дворянами, разделившимися надвое, поднялся громкий спор. Поднимались одни и высказывали свои мысли, им противоречили другие. Так продолжалось долго, и барон решил прекратить военный совет, ибо ничего нового от приближённых из того, что он и так мыслил, Сиурд не услышал.

Распустив дворян, Сиурд Тувлер крепко задумался.

Зерно истины есть в словах и Перегнера, и Корада. Единственное, что не учёл горячий Корад Плат, это обстоятельства, при которых вспыхнуло восстание. А именно, что предводитель этого сброда, якобы сын Атуала Третьего. На его стороне все дворяне из западных провинций. А это уже серьёзно. Противопоставить им других колмадорийских вельмож, конечно, можно. Надо только пообещать им земли в тех провинциях после разгрома восставших. Но пойдёт ли за ними чернь после того, как по Колмадору пронёсся слух о появившемся наследнике? В этом барон, зная колмадорийцев, очень сомневался. Привести войско из Аджера нечего даже и помышлять. Там сейчас каждый воин на счету, да и он сам не присягал молодому королю, следовательно, практически в опале. А наместником он до сих пор лишь потому, что у Ренвальда руки коротки дотянуться до Колмадора. Ему за трон приходится крепче держаться. В последнем Хална была права, будто могла предвидеть будущее.

Вдруг барона осенило. Ему нужен Посвящённый Римар Жункей, что бродит по Колмадору со своими проповедями. Народ ходит за ним толпами, ловит каждое слово, считая их словами самих богов, переданными через Посвящённого.

Да! Вот кто ему нужен!

Неожиданно в закрытую дверь, ведущую в залу, громко постучали. Сиурд кивнул глядящим на него вопросительно стражникам. Те распахнули дубовые створки, потемневшие от времени, массивные.

Вошедший энергичным шагом Перегнер Гермут воскликнул:

— Восстание в городе, милорд! Чернь погромила житные мастерские, захватила у оружейников больше тысячи готовых копейных наконечников, отняли у купцов почти пятьсот мечей, привезённых на продажу, кольчужный ряд пограбили.

— Восставшие?! — встрепенулся барон. Ты сказал, восставшие?!..

— Да, милорд. Захотелось колмадорийской черни кровушки нашей попить.

— Поднять ворота! — прогудел Сиурд, резко вставая. — Всех на стены! Быть готовыми! Иди!

— Да, милорд, — ответил Перегнер, склонившись в полупоклоне, сделал шаг назад, развернулся и направился к выходу из залы.

Всё перечисленное бароном, дворянин уже исполнил до прихода к нему с тревожным известием. Стражники вновь распахнули двери, выпуская пришедшего. До Тувлера донёсся многоголосый говор собравшихся в соседнем помещении приближённых. Они неосознанно побежали к барону, ища у него ясности в дальнейших действиях.

Сиурд не спеша, с достоинством вышел к ним и пророкотал:

— Милорды, приглашаю вас на веселье в нашу честь. Всем на стены.

Дворяне торопливо расходились, чтобы через некоторое время в полном боевом облачении быть на защите замка.

Тут из коридора вбежал воин и крикнул:

— Чернь большой толпой приближается к воротам!

Дворяне опять заволновались, заговорили разом:

— Не удержаться нам!

— За мечи пора браться! За мечи!

Издалека послышался звук боевого рога. Это кто-то из простолюдинов поддерживал порыв товарищей.

— Дождались-таки, — процедил кто-то из дворян.

— Довольно мешкать, милорды! — повысил голос барон.

Все вновь поторопились выполнить его волю.

Прибежал ещё один воин.

— Простолюдины желают видеть вас, милорд, — сказал он.

— Вот как? — усмехнулся Сиурд. — Чернь желает меня видеть?

— Да, милорд, — несколько неуверенно подтвердил воин, поняв, что допустил промашку, так заговорив с господином.

— Они не идут на штурм? — спокойно поинтересовался Тувлер.

— Нет, милорд. С оружием пришли многие, но осадных лестниц не видать.

Барон величаво прошёл на стену и сверху оглядел собравшуюся внизу толпу.

Замок располагался на невысоком пологом холме в центре города, отделённый от него глубоким рвом и крутым валом над которым ввысь поднимались крепкие стены и разновеликие зубчатые башни с узкими окнами-бойницами. Все подступающие к замку улицы были запружены народом. Разные одежды, небогатые, поношенные. Грубые лица, злые глаза, светловолосые головы, бороды. В руках у многих топоры, дубины, видны копья, щиты и мечи. Благородных и зажиточных среди пришедших не заметно.

Увидев на стене барона, толпа разом затихла.

Сиурд Тувлер презрительно скривился.

— Ходатаев от простолюдинов я приму в зале, — сказал он, повернувшись к стоящему рядом Перегнеру Гермуту. — А вам, милорды, — вновь обратился Тувлер к дворянам, — всем быть при оружии, в латах. Пусть чернь видит, что нет к ним страха.

Вскоре два десятка выборных от всех ремесленных гильдий входили в зал, озираясь на зловещие лица вооружённых дворян, слыша за спиной сердитые перешёптывания.