Деревья ни за что не позволили бы ему уйти.

Я провожу ладонью по лицу, пытаясь стереть с него сажу и грязь, отряхиваю колени. Еще сильнее, чем от грязи, мне хочется избавиться от воспоминаний о том, что только что произошло. О том, что я только что видела. Джаспер мертв. Джаспер исчез. Его больше нет.

На земле, всего в полуметре от меня, лежит кольцо моей бабушки. Сердце начинает неровно биться в моей груди. Что-то не так во всем этом, что-то не так. Почему кольцо оказалось здесь, в лесу? Как оно сюда попало? Нет, я не наклоняюсь, чтобы поднять кольцо с земли, не хочу забирать его у Чащи. Сейчас, во всяком случае, когда лес проснулся. Не хочу давать ему повод начать охотиться за мной.

Деревья стонут, хрипят, огонь все разрастается, и я вначале медленно и неуверенно, а затем все быстрее начинаю бежать к краю Чащи.

– Я… – заикаясь, начинает Ретт, когда я добегаю до него. – Прости. Я… не смог…

Не давая ему договорить, я сильно толкаю его в грудь, и Ретт отлетает, крепко приложившись спиной к стволу стоящего позади него дерева. Больше он ничего не говорит, поджимает губы, опускает глаза к земле.

Я переступаю через порог и выхожу из Чащи.

Перед нами бурлит Черная река, катит свои воды под слоем льда.

Сюзи и Лин уставились на меня так, словно слышали, что произошло, словно знают, что Джаспер уже никогда не покажется из-за деревьев. Но затем я понимаю, что уставились они вовсе не на меня, а на лес, из которого я пришла.

Оборачиваюсь сама и вижу. На фоне ночного неба поднимаются, кружат огромные снопы красных искр. Пламя пожирает деревья. Чаща горит.

Какое-то время все мы молча следим, как огонь движется в сторону Черной реки.

Пожар распространяется.

Он не ограничивается Чащей, но уже шагает через ее границы вниз по горному склону, в сторону озера Щучья пасть.

– Нам нужно уходить! – говорю я, хватая Сюзи за руку, чтобы вывести ее из транса. – Здесь нельзя оставаться.

Сюзи кивает, и я в последний раз бросаю взгляд на лес. Возможно, в самый последний раз.

В животе я чувствую такую тяжесть, словно туда кирпич положили.

Место, которое я знала всю свою жизнь, место, откуда вышли на свет женщины Уокер, – и было это так давно, что никто уже и не помнит, когда именно, – это место не доживет до сегодняшнего утра. Я всегда боялась этого леса, но в ночи полнолуния чувствовала себя в нем как дома.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть, как горит Чаща.

Теперь мне необходимо найти Оливера.

Ночное небо наэлектризовано.

Горы на севере и Чаща пылают.

Я стою на берегу озера, наблюдая за тем, как бушует огонь, слушаю похожий на раскаты грома гул лесного пожара.

Я знаю, что виноват. Я не мог смотреть ей в лицо и ушел из ее комнаты, пока она спала. Ушел, словно трус, потому что не мог сказать ей правду, и теперь чувствую, как тьма притягивает меня к себе. Лес. Всегда и повсюду меня преследует лес – тянет ко мне свои когти, зубы, пытается затащить меня назад. Нора была моим единственным лекарством от этого, а я ушел от нее. Бросил одну.

Она не заслуживает того, что я сделал с ней. Она не заслуживает лжи, которую я ей твердил. Но что мне еще оставалось делать?

Проклятье.

Возможно, я злодей. Возможно, я ужасный человек, и во мне кипит ярость, которую я не могу сдержать. И жажда мести не дает мне покоя.

Я не тот, за кого она меня принимает.

Сжимаю ладонями виски. Зарываюсь пальцами себе в волосы.

Я бросил ее одну. Сделал ей больно. Но еще больнее ей станет, когда она узнает правду.

Я думал, что смогу уйти и никогда больше не видеть ее. Но теперь я стою на берегу, наблюдаю за тем, как огонь поглощает заснеженные сосны и, похоже, не могу заставить свои ноги сдвинуться с места.

Мое сердце бьется неровно – едва бьется вообще.

Я должен найти ее.

Я не позволю ей умереть здесь. В одиночестве.

Мы бежим, протаптывая тропы в глубоком снегу, а за нами, вниз по Черной реке, гонится пламя. Оно словно огненный монстр за нашими спинами.

Назад я не оглядываюсь: в этом нет нужды. Я и без этого чувствую, насколько близок этот монстр. Он сыплет искры, обжигающие мою кожу и волосы, впивающиеся в мои ресницы.

Мы выбегаем на берег. На ледяной поверхности озера уже играют призрачные отблески огня. Небо сделалось кроваво-красным и затянулось дымом. У нас почти не осталось времени, чтобы спастись.

Мы все четверо быстро переглядываемся, но никто из нас не произносит ни слова. Даже Ретт молчит как могила.

Джаспер мертв, и его смерть никто из нас потом не сможет объяснить.

– Огонь слишком быстро движется, – говорит Лин, сбрасывает с головы капюшон, и я впервые за все время вижу целиком его коротко стриженную голову. Воздух вокруг нас уже прогрелся настолько, что капюшон Лину уже не нужен. Впереди перед нами уже начинают загораться деревья по всем сторонам озера. Времени совсем не осталось. Лин смотрит на меня, затем на Сюзи и, прерывисто дыша, говорит:

– Удачи.

Я киваю ему, понимаю, что он имеет в виду. Теперь каждый из нас сам по себе. Мы добрались до озера, и теперь каждый пойдет своей дорогой. Так что разбегаемся.

Ретт срывается с места первым и поворачивает на запад, к лагерю. Вскоре следом за ним отправляется Лин – две темные фигурки спешат обогнуть озеро, а деревья загораются тем временем все ближе и ближе от них.

Сюзи смотрит неуверенно, словно не знает, куда ей идти и за кем. С кем связать свою дальнейшую судьбу – со мной или с парнями из лагеря.

– Пойдем, – говорю я, когда замечаю, что глаза Сюзи, как говорится, на мокром месте, а сама она готова сесть в снег и сдаться. Беру ее за руку, и Сюзи облегченно вздыхает.

Вместе мы спешим к моему дому.

Огонь еще не достиг летних домиков, но быстро приближается, расправляется сейчас с растущим вдоль берега лесом. Так что гибель наших домов – всего лишь вопрос времени.

Мы бежим между соснами, и, взбегая на крыльцо, я уже вижу, что входная дверь моего дома распахнута настежь и стучит о косяк, болтаясь на ветру. Когда мы уходили, Джаспер не полностью закрыл ее, потому что на двери была сломана ручка и погнуты петли, а теперь…

А теперь Фин исчез.

Я зову его, чувствую, как колотится у меня сердце, как от волнения сразу пересохло во рту, но он не появляется. «С ним все будет хорошо, – убеждаю я сама себя, чувствуя, как у меня на глаза наворачиваются слезы. – Уж он-то эти леса знает. Сумеет избежать огня и удрать от пожара быстрее и дальше, чем мы».