– Что ж, сегодня, по крайней мере, Уиллу не в чем винить нас. Мы ничего не смогли обнаружить. Он уже заставляет тебя прыгать на тени и видеть опасность в каждом углу. Успокойся. Теперь это забота стражников. Скорее всего, они обнаружат, что это дело рук ревнивого мужа или другого такого же стражника. Я слышал, как говорили, что Верд слишком часто выигрывал в кости. Поэтому его и оставили в комнате для игр. Так что, если ты позволишь, я вернусь в более приятную компанию, из которой ты меня вытащил.

– Что ж, иди, если больше ничего не можешь придумать, – сердито сказал скулящий Барл, – но когда освободишься, нам лучше бы посоветоваться. – Через мгновение он добавил: – Я бы даже хотел пойти к нему прямо сейчас. Пусть у него об этом болит голова.

– Ну и будешь выглядеть идиотом. Когда ты так беспокоишься, он легко влияет на тебя. Пусть себе изрекает предупреждения и ужасные предсказания и каждое мгновение своей жизни будет начеку. Послушать его, так все, что нужно королю, это его настороженность. Он хочет навязать этот ужас нам. Твое кряканье, вероятно, приносит ему большое удовлетворение. Тщательно охраняй такие мысли.

Я услышал, как быстро удаляется один человек. Грохот в моих ушах стал немного тише. Через некоторое время второй человек тоже двинулся прочь. Он шел медленнее и что-то бормотал про себя. Когда его шаги стихли, я почувствовал себя так, словно огромный груз свалился с моих плеч. Я сглотнул и обдумал свой следующий ход.

Смутный свет струился в высокие окна. Я мог различить кровать с откинутыми одеялами, под ними виднелись белые простыни. В углу возвышался темный силуэт гардероба, а у кровати на подставке стояли таз и кувшин.

Я заставил себя успокоиться, сделал глубокий вдох, потом бесшумно поднялся на ноги. «Мне нужно найти спальню Регала», – сказал я себе. Я подозревал, что она должна быть на этом этаже, а помещения слуг где-то под крышей. Мне удалось тайком дойти до этой комнаты, но, возможно, сейчас наступило время быть посмелее. Я подошел к шкафу и тихо открыл его. Мне снова повезло. Это была комната мужчины. Я перебрал на ощупь одежду в поисках подходящей ткани. Мне нужно было действовать быстро, потому что ее законный владелец, который, по-видимому, веселился на празднике внизу, мог вернуться в любой момент. Я нашел светлую рубашку, гораздо более пышную на рукавах и у воротника, чем хотелось бы, но она почти подходила мне по размеру. Мне удалось надеть ее и темные гамаши, оказавшиеся слишком свободными. Я затянулся поясом и надеялся, что не буду выглядеть слишком странно. Кроме того, я нашел в шкафу баночку надушенной помады, намазал ею волосы и, пригладив их пальцами, снова заплел в косичку, отбросив платок купца. Большинство придворных, которых я видел, носили напомаженные локоны, подражая Регалу, но у нескольких, более молодых, волосы были завязаны сзади. Я пошарил по полкам, нашел что-то вроде медальона на цепочке и надел его. Там было еще и кольцо, слишком большое для моего пальца, но это вряд ли имело значение. Я надеялся, что не привлеку никаких особенно внимательных взглядов. Они будут искать человека без рубашки и в грубых штанах. Мне хотелось надеяться, что они будут искать его снаружи. У порога я остановился, набрал в грудь воздуха и медленно открыл дверь. Коридор был пуст, и я вышел.

Оказавшись на свету, я с сожалением обнаружил, что гамаши были темно-зелеными, а рубашка желтой, как масло. Мой наряд был не более кричащим, чем те, что я видел прежде на других, но смешаться с гостями на этом Пурпурном Балу мне вряд ли удастся. Я решительно отмахнулся от этих тревожных мыслей и пошел по коридору, спокойно и целеустремленно разыскивая дверь, которая будет богаче и лучше украшена, чем остальные.

Я смело толкнулся в первую попавшуюся и обнаружил, что она не заперта. Я вошел и увидел огромную арфу и еще несколько музыкальных инструментов, как бы приготовленных для менестрелей. Несколько кресел с подушками и кушеток стояли у стен. Все картины изображали певчих птиц. Я покачал головой, удивляясь бесконечному богатству этого дома, и продолжил поиски.

От волнения коридор казался мне непомерно длинным, но я заставил себя идти медленно и уверенно. Я проходил дверь за дверью, осторожно пытаясь открыть некоторые из них. Слева от меня были, вероятно, спальни, а справа большие комнаты вроде библиотек, столовых и тому подобное. Вместо настенных факелов коридор был освещен свечами под абажурами. На стенах висели яркие гобелены, в неглубоких нишах стояли вазы с цветами и небольшие статуэтки. Я не мог не сравнивать это великолепие с холодными каменными стенами Баккипа. Сколько военных кораблей можно было бы построить и оснастить на деньги, потраченные на украшение этого роскошного гнездышка! Ярость придавала мне сил. Я найду покои Регала!

Я прошел мимо еще трех дверей и остановился, увидев двойную дверь из золотистого дерева, на которой было инкрустировано изображение дуба, символа Фарроу. Я быстро приложил к ней ухо и не услышал ничего. Я осторожно попытался повернуть полированную ручку. Дверь была заперта. Нож у меня на поясе был слишком грубым оружием для такой работы. Моя желтая рубашка уже липла к спине, когда замок наконец поддался моим усилиям. Я открыл дверь и, быстро оглянувшись, скользнул внутрь.

Это, конечно, была комната Регала. Не спальня, нет, но тем не менее его комната. Я быстро осмотрел ее. Здесь было четыре высоких гардероба, по два у одной стены. Между каждой парой шкафов висело большое зеркало. Дверца одного из них, покрытая искусной резьбой, была распахнута; возможно, она просто не закрывалась из-за слишком большого количества одежды. Множество туалетов висело на крючках и полках по всей комнате или лежало на стульях. В маленьких ящичках запертого комода, вероятно, хранились драгоценности. По обе стороны зеркала между двумя гардеробами были установлены канделябры, сейчас свечи в них еле тлели. Две маленькие курильницы стояли по бокам кресла, напротив которого висело еще одно зеркало. Рядом с креслом располагался маленький стол, на нем были щетки, гребенки, баночки с помадой и пузырьки с духами. Струйка серого дыма до сих пор поднималась от одной из курильниц. Я сморщил нос от сладковатого запаха и принялся за работу.

Фитц. Что ты делаешь? – еле слышно спросил Верити.

Вершу правосудие. Я вложил в эту мысль как можно меньше дыхания Скилла. Я не знал, мне или Верити принадлежало мрачное предчувствие, которое внезапно охватило меня. Я отмахнулся от него и продолжил поиски.

Все было тщетно. В этой комнате я не смог найти почти никакого применения для моих ядов. Я мог отравить помаду, но, скорее всего, это убьет королевского парикмахера, а не Регала. В курильницах был только пепел. То, что я туда положу, аккуратно вычистят слуги. Очаг в углу был выметен, и запаса дров рядом с ним не было. «Терпение, – сказал я себе. – Его спальня не может быть далеко отсюда, а там у меня будет больше возможностей». А пока что я смочил его щетки одним из моих наиболее сильных средств, намазал им же большую часть серег, а остатки добавил в пузырьки с духами, почти не надеясь, впрочем, что он выльет на себя достаточно много, чтобы яд подействовал. Для надушенных платков, сложенных в ящике комода, у меня нашлись высушенные споры бледной поганки, которые вызывают у человека галлюцинации, и смерть наступает очень быстро. Большее удовольствие я получил, засыпав в четыре пары перчаток пудру мертвого корня. Именно этим ядом Регал отравил меня в горах, и именно он, скорее всего, послужил причиной припадков, которые периодически мучили меня до сих пор. Я надеялся, что Регал сочтет собственные припадки не менее приятным развлечением. Я выбрал три рубашки, которые, как мне казалось, он должен был любить больше остальных, и обработал воротники и манжеты. Один из моих ядов хорошо смешался с сажей в очаге, и когда в нем наконец разожгут огонь, его ядовитые пары достигнут носа Регала. Я убирал остатки яда в кошелек, когда услышал, как в замке поворачивается ключ.