Такими оказались коварными либералы, такими коварными… Немцов ведь не умён ведь, ну ни одной политической идеи никогда не выдвинул, но как подл, как подл! Его сила в его подлости! Как подл болтун, как подл Рыжков! Как они все подлы…»

Дед внезапно понял их интерес в спасении власти. Взамен они мгновенно получили командование над протестными толпами. Мгновенно они стали единоличными командирами. Гордыми такими водителями толп. «Мы вывели, – будут говорить они впредь. – Мы выводим десятки тысяч, сто тысяч вывели, а сколько вывели вы?»

Триста спартанцев протискивались к Деду, жали ему руку. Мокрый снег переходил в дождь и опять в снег. Потом ничего не падало с неба. Менты стояли все такие хмурые и невесёлые, не предпринимая ни дружественных, ни враждебных действий.

И по кругу, передавая всё ещё издыхающий пластиковый мегафон, кричали Дед, Макс Громов, адвокат Беляк, Андрей из Питера, и спартанцы, кто? – да они знают, никто не забудет, кто там был.

В конце концов, ближе к 16 часам это превратилось в мучение – защита Фермопил, которые не стали местом сражения, а были оставлены армией. Дед всё чаще смотрел на часы, а хмурый Михаил, старший офицер его охраны, всё чаще интересовался: «Как будем выходить?»

Со спущенными знамёнами, непобеждённые, хмурые, они прошли сквозь ментов с непроницаемыми лицами каменных львов. Менты пропустили непобеждённых, но преданных, от слова «предательство», спартанцев с молчаливым уважением, не препятствовали.

Молча прошли спартанцы вверх к Лубянской площади, и поглотила их спешно спускающаяся на город Моисея, как его называл Дед в последние годы, тьма. Тьма со снегом, всё более мокрым снегом.

3

Они долго сидели в запотевшей «Волге» где-то на Покровке или рядом с Покровкой. Сидели, по-звериному ругались самыми непотребными словами. Охранники два раза сходили в кафе, возле которого они и сидели в «Волге», принесли кофе и сосиски в булочках. Стали чавкать и пить, хлюпая, как солдаты. Дед ничего не ел и не пил. Один раз высказал пожелание глотнуть плоский бутылец коньяка, но посылать за бутыльцом никого не стал. Так его желание и загнулось.

Они послали разведчиков на Болотную. И часть своих сил туда же. Чтобы в случае чего, в случае стихийного восстания, по правде говоря, немедленно домчать Деда туда, где восстание. Разведчики постоянно связывались по мобильным и докладывали. В основном о своём отвращении к происходящему. Потому что туда явился весь beau-monde, все светские журналисты и даже богатые дамы. И даже трусливые обыкновенно телеведущие. Разведчики докладывали непрерывно. Телефоны у всех пяти обитателей «Волги» непрерывно пищали и пели, а то и хлопали в ладоши или кричали, смотря у кого какой был установлен сигнал.

Националисты там, на Болотной, пытались прорваться к сцене. Их не пускали. Мордобоя не случилось, однако.

Все докладывающие разведчики были в той или иной степени подавлены количеством собравшихся на Болотной. Сообщали, что на самом деле всех невозможно и сосчитать, так много людей.

Перечисляли ораторов. Ораторы были в большинстве своём хорошо устроенные буржуи, известные люди из области информации. Телеведущие, радиоведущие, просто журналисты, несколько осмелевших заурядных литераторов или совсем неизвестные личности, по-видимому, друзья предводителей Болотной – Немцова, Пархоменко, Рыжкова, Гудкова. «Так обычно и дают слово на митингах, – откомментировал сообщения Дед. – Своим друзьям – в первую очередь, потом остальным… Кто, например, такая Ольга Романова, в первый раз слышу?»

Разведчики сообщали, что люди всё идут и идут…

– Кто-нибудь сомневается в нашей правоте? – спросил вдруг Дед.

Обитатели «Волги» выдержали короткую паузу, а затем дружно сказали, что нет, конечно нет, что либералы – подлецы, что, может быть, не стоило входить с ними в союз в 2006 году.

– Это была наша ошибка, – сказала Ольга.

– Нужно было. Мы были на грани запрета партии. Наших активистов арестовывали сплошь и рядом.

Даже уже на конференции коалиции «Другая Россия», уже из кулуаров конференции в июле 2006 года увели в наручниках Макарова и Боровскую. Вы же помните?! Нам грозил полный разгром. Нам нужна была хоть какая, но крыша. Поэтому мы и вошли в союз с Каспаровым и Касьяновым. Да что там Каспаров и Касьянов, там все были, от Политковской до Анпилова. Вы помните, как зал аплодировал Анпилову? Зал, набитый в основном буржуями… Какой был подъём, помните? Как всем казалось, что это – начало новой эры.

Все помнили. Всего лишь пять с небольшим лет назад это было.

– А первые марши несогласных! – продолжал Дед. – Ведь они потрясли власть. Марши были настолько многочисленными, что 3 марта 2007-го несогласные фактически захватили Невский в Санкт-Петербурге. От семи до десяти тысяч, по данным полиции, а наделе куда больше!

– Вас тогда схватили на Советской, – сказал Михаил. – Первую атаку мы отбили, сумели уйти, а во вторую, помните, они подъехали на «тиграх», и как полковник кричал по громкой связи: «Бросьте Курносову, берите Деда, вон Дед. Берите Деда!», и десятки полицаев бросились тогда на вас.

– А 14 апреля 2007-го на марше несогласных в Москве, помните, что творилось? ОМОН из 28 регионов прибыл в Москву. Помните побоище на Рождественском бульваре, как свистели дубинки и как перепуганные провинциальные омоновцы месили в кровь старух и детей.

– Тогда ещё мы увидели вашу жену Катю, – напомнил Михаил. – Мы сидели на Трубной, ждали Касьянова с его охранниками. А от Пушкинской по бульварам к Чистым прудам шли тысячи людей. И Катя, высокая, прямая, в длинном пальто…

– А 15-го как нас схватили уже в Питере, в комнате Олега Юшкова. Там нас брал СОБР и 18-й, что ли, отдел УБОПа. Полковник Чернопятов, собровцы в масках с боевым оружием… – включился Илья «Борода» – отец пятерых детей. Дед уж забыл, кто с ним тогда 15 часов ехал из Москвы в Питер каким-то хитрым образом через Псковскую область, потому что на трассе из Москвы стояли полицейские…

– Вот что следует понять, – Дед нащупал главное ощущение дня и хотел делиться им с товарищами. – Со времени возникновения коалиции «Другая Россия» все мы, члены коалиции: нацболы (одна треть), на ОГФ Каспарова приходилась также, допустим, одна треть, на РНДС – партию Касьянова – тоже одна треть. Пусть, хотя на самом деле меньше, а также более мелкие организации – «Смена» (Козловский) плюс «Оборона» (Ляскни) плюс немного правозащитников… Все мы вели непрерывную совместную агитацию городского, в основном московского, но и питерского населения. Агитацию в пользу объединённой оппозиции. Внушая этому населению навыки сопротивления.

Этими навыками, которые внушались в полной мере в 2006–2007 годах, но и позже, обладали на самом деле тогда только нацболы. Либералы не имели навыков сопротивления, а мы начали ведь ещё в 1990-е годы.

Не следует либералам теперь врать, будто марши несогласных не были самыми значительными событиями в жизни российской оппозиции. Были.

И нацболы, и либералы не вели свою агитацию в 2006–2008 годах раздельно. Агитацию действием они вели совместно. Они оказывали общее суммарное влияние на общество.