Базел познакомился не только с чудесами Серебряных Пещер, но и с самой неприглядной стороной их жизни. Когда Таранал вчера вел их к городу, Базел заметил толстые столбы густого дыма и струйки потоньше, поднимающиеся из вентиляционных шахт, словно испарения вулканов. От угольной пыли першило в горле, большие пятна сажи пачкали снег вокруг вентиляционных отдушин. Градани не сразу догадался о назначении блестящих рельсов, бегущих по склонам и через мосты, соединявшие несколько темных отверстий в горе. Но потом он увидел тележки, нагруженные золой, пустой породой и прочим мусором, которые неслись по этим рельсам. Сила тяжести увлекала их вниз, иногда по одной, иногда целыми гирляндами, за ними тянулись толстые канаты, а значит, какая-то невидимая машина выталкивала их из горы и затаскивала обратно, когда они вываливали свое содержимое в огромные кучи рядом со склоном. Рельсы были протянуты по тому, что Базел сначала принял за крутые холмы естественного происхождения. Но по мере приближения к городу он заметил, что эти покрытые снегом холмы расположены слишком правильной цепью. Было ясно, что целые столетия сюда вываливали отработанный материал: ряд ровных холмов уходил все дальше и дальше от города. Гномы взяли на себя труд облагородить свою «свалку», и на кучах, относившихся к более давнему времени, уже росли целые рощи. Но все же эти холмы красноречиво свидетельствовали, какое огромное количество отходов породили Пещеры за прошедшие века.

Без сомнения, горы шлаков, дым и сажа были неизбежными спутниками производства. Хотя гномы изо всех сил старались сделать их как можно более незаметными, Базел решил, что подобный вид и запах можно вынести лишь с трудом. Правда, в других местах бывало и хуже, и без всяких попыток что-то исправить и улучшить. Например, Навахк был настоящей помойной ямой даже по сравнению с окрестностями Серебряных Пещер, точно так же выглядели и некоторые районы Риверсайда и других городов людей, которые он посещал. Подобное убожество всегда порождало болезни и нищету.

Он отвлекся от размышлений, когда Килтан сошел с последних ступеней лестницы и повел их с Риантусом боковым коридором. Здесь почти не было отделки. Зато стены, кое-где сочащиеся каплями конденсата, стекавшего из вентиляционных отдушин, покрывали надписи на гномьем языке. Знания Базела в гномьей письменности были минимальны, если не сказать отсутствовали. Он мог узнать буквы, разобрать одно-два слова, но этого не хватало, чтобы уловить смысл. Он понял только, что речь идет о каких-то направлениях. Об этом можно было догадаться и без слов – под некоторыми словами были нарисованы стрелки.

Здесь, внизу, было очень тепло, а воздух имел острый металлический привкус. Базел ощутил какие-то вибрации, словно сама скала ворочалась как огромная кошка. Он бросил короткий взгляд на Риантуса, но тот лишь улыбнулся и махнул рукой, указывая на Килтана. Гном остановился у поворота, повернулся и нетерпеливо манил их рукой. Базел пожал плечами и пошел к нему, но тут же замер от изумления.

Килтан стоял на площадке узкой винтовой лестницы, вьющейся по стене коридора, сравнимого по ширине с Дворвенхеймским Тоннелем. Но если Тоннель был почти пустынным, тихим и по-зимнему сонным, то в этом коридоре все шумело, скрежетало и грохало. По каменному полу тянулись рельсы, крепкие шахтерские лошадки везли по ним тележки, нагруженные невероятным количеством вещей. Базел заметил связки наконечников для копий и горы боевых топоров, увязанных как дрова. Другие тележки сначала показались ему наполненными сверкающей рыбьей чешуей, но он понял, что это отблески света, играющего на кольцах кольчуг. Еще в тележках были острые клинки, мотыги, топоры и молотки и еще десятки видов различных инструментов. На плоских платформах лежали новые метры рельсов, за ними шли отряды рабочих с молотками и кирками, явно собиравшиеся продлить рельсовый путь внутрь горы. Множество тележек ехало и в противоположном направлении, они были нагружены чем-то похожим на уголь. Группы рабочих двигались по тоннелю во всех направлениях, словно Базел с товарищами пришли как раз к новой смене.

Градани смотрел вниз, завороженный зрелищем, и недоумевал, почему Килтан привел его сюда и позволил увидеть все это. Но тут гном больно пихнул его под ребра и кивнул головой, чтобы тот следовал за ним в узкий лаз, отходивший от площадки. Для разговоров здесь было слишком шумно. Даже звучный бас Базела потерялся бы в этом гуле, поэтому он пошел за гномом, не задавая вопросов, в надежде, что у него будет время и на то, чтобы задать их, и на то, чтобы получить ответы.

Они минут пятнадцать шли вниз по тропе, миновав еще три широких тоннеля, пока Килтан не зашел в небольшую нишу, распахнул тяжелую дверь и предложил им войти. Базелу пришлось согнуться в три погибели, чтобы пролезть, зато он с облегчением вздохнул, когда весь шум остался за закрытой дверью. Света здесь было меньше, чем снаружи, но только пока Килтан не открыл вторую дверь, приглашая их в очередное удивительное место.

Длинная, похожая на галерею комната за двойными дверями была выстроена ярусами, чтобы несколько гномов, находившихся в ней, могли без помех видеть огромное окно, целиком занимавшее одну из стен. Базел впервые смог выпрямиться во весь рост, что само по себе было весьма приятно, но ему понравились и двери, заглушавшие звуки. Конечно, двери были сделаны, чтобы гномы могли нормально слышать друг друга и говорить, не напрягаясь, но его уши тоже были рады блаженной тишине.

Базел понятия не имел, чем заняты гномы, он увидел молодую женщину, склонившуюся над набором лежавших перед ней бронзовых (то есть казавшихся бронзовыми) трубочек. Женщина сняла крышку с одной трубки и подула в нее, потом заговорила размеренным четким голосом. Это выглядело бы смешно… если бы не другой голос, мужской, который донесся из трубки. Слова звучали разборчиво, несмотря на доносившийся вместе с ними шум.

Но, несмотря на странность происходящего, Базел едва обратил на это внимание. Его взгляд привлекло стекло, отделявшее комнату от огромной пещеры за ним. Конокрад никогда еще не видел такого огромного и такого чистого стекла. Он даже потянулся и потрогал его, чтобы убедиться в том, что оно существует на самом деле. Это действительно оказалось двойное стекло, приглушавшее звуки. Это и хорошо, подумал он смутно. Иначе гномы в этой… смотровой комнате были бы совсем оглушены, потому что грохот за стеклом был гораздо хуже шума, преследовавшего трех друзей, когда они шли по тропе.

Широкая река, заключенная в выложенный кубическими камнями канал, ревела в помещении за стеклом, с немыслимой силой вращая дюжину самых огромных водяных колес, которые только доводилось видеть Базелу. От колес отходило множество проволок и приводов, передающих энергию воды машинам, о назначении которых Базел не стал и догадываться. Однако даже впечатление, произведенное колесами, не помешало ему расслышать ровный, могучий гул топок. Несмотря на двойное стекло и толстые каменные стены, отделявшие от них комнату, низкое басовитое гудение горнов проникало и сюда. Потоки яростно бурлящей лавы низвергались через отверстия в боках топок. Огромное количество тележек бежало по рельсам к печам, чтобы вывалить в них породу и то, что казалось уже обожженным углем. Килтан шагнул к Базелу.

– Здесь кокс, смешанный с рудой, – негромко пояснил гном. – Когда-то мы использовали древесный уголь, но потом научились обжигать добытый в шахтах уголь в печах. – Он усмехнулся. – Отличная штука. Ты, наверное, заметил, что здесь, внизу, гораздо больше угля, чем древесины.