— Ах, судьба, как жестоки твои шутки! Я придумал величайшую ловушку, но она рассыпалась в прах. И все потому, что даже я не способен заставить этих зубастых гуппи улыбаться!

Он опустил голову на грудь и обмяк, будто под гнетом жесточайших обстоятельств.

Харли не могла наблюдать за его страданиями. Присев рядом, она обняла любимого и игриво протянула:

— Я знаю, как вызвать у тебя улыбку, мой сладкий.

Все его тело напряглось.

— Но сладкий…

Бесполезно. Она опять сделала что-то не то.

Схватив Харли за нос, он потащил ее вниз по лестнице. Это было так больно, что она невольно вскрикивала на каждой ступеньке:

— Ой… ой… больно! Мне же больно! Пожалуйста, сладкий…

Он только еще сильнее сжал пальцы, дотащил ее до двери и повернул спиной к себе:

— Сколько раз я должен повторять? Не смей называть меня сладким! — с этими словами он ударил Харли под зад и вышвырнул из комнаты.

Она с трудом удержалась на ногах. Джокер захлопнул за ней дверь. Харли принялась умолять его впустить ее обратно, но внезапно умолкла и бессильно опустилась на пол перед дверью, скрестив ноги.

Она уже потеряла счет, сколько раз он вышвыривал ее из их спальни.

Нет, не потеряла. По ее подсчетам, сегодня был двадцать пятый раз.

За последние два месяца вспышки гнева повторялись в среднем раза три в неделю. Харли еще повезло, что погода стояла теплая. Когда похолодает, придется надевать фланелевое нижнее белье.

Кто же так поступает? Кто выкидывает хорошенькую, молодую блондинку из своей спальни? Причем, даже не дойдя до постели?

— Дело дрянь, Харл, — сказала она себе. — Пора взглянуть правде в глаза.

А правда имела отвратительный вкус. Харли окончила университет благодаря стипендии за выдающиеся достижения в гимнастике. Получила грант на учебу в медицинской школе Готэма. Стала самым молодым врач ом-психиатром в Лечебнице «Аркхем». И что теперь?

Пара дюжин штатов выдали ордер на ее арест.

Да уж, карьера не задалась. А что у нас с личной жизнью? Харли безнадежно влюблена в психопата-убийцу. Который только что в двадцать пятый раз в прямом смысле слова пинком выкинул ее на улицу.

— Что со мной случилось? — зашептала она. — Из-за чего моя жизнь стала безумнее, чем жизнь Мартовской Крольчихи?

Горло у нее сжалось, на глаза навернулись слезы. Она подняла голову и посмотрела в темное небо над головой.

Темная ночь.

Внезапно желание разрыдаться сменилось куда более сильным желанием дать кому-то в морду. Причем не кому-то, а конкретно Темному рыцарю — Бэтмену.

Разумеется, во всем виноват Бэтмен. Кто еще? Он всегда виноват, это он без конца преследовал Харлин и ее сладкого, это он все испортил. До того разозлил Джокера, что тот был вынужден выместить на ней гнев.

Очевидно, жизнь Бэтмена являлась пустышкой, раз он пытался разрушить жизни других. Все кругом твердили, что ее сладкий — психопат. А как тогда назвать человека, напяливающего костюм летучей мыши с единственной целью: досаждать паре влюбленных? Он нормален, да? Не чокнутый придурок?

Если хорошенько пораскинуть мозгами, весь Готэм — самая большая в мире секта, где несчастные, с промытыми мозгами, обожествляли Бэтмена и ненавидели всех, кого ненавидел он. Любого, кто думал иначе, объявляли преступником или сумасшедшим, сажали в тюрьму или в «Аркхем», пока Бэтмен порхал по городу, нарядившись в маскарадный костюм и наслаждаясь вниманием к собственной персоне.

Харли сидела под дверью до тех пор, пока все внутри не стихло. После чего подняла обломок цементной плиты: запасной ключ был на месте. Тихонько поднявшись по лестнице, она увидела Джокера, заснувшего за столом, уронив голову на руки.

«Бедный мой, сладкий», — подумала она.

Он шевельнулся, пробормотал во сне «Бэтмен!» и опять умолк.

Харли покачала головой. Безумие оказалось не просто заразным. Безумие обладало свойством накапливать критическую массу. Нужно было покончить с Бэтменом, пока он не вывел Джокера из себя настолько, что тот уже не вернется обратно.

Она принялась собирать раскиданные по полу листы бумаги, подняла план «Смерти от Тысячи Улыбок». Название ей нравилось, оно звучало многозначительно, словно что-то из древней истории, ритуал, придуманный неким античным убийцей…

Уже сворачивая лист, она вдруг сообразила, что держит план вверх ногами.

* * *

— Это доставили час назад, — комиссар Гордон показал Бэтмену маленькую коробочку, обернутую черно-красной подарочной бумагой.

— Адресовано вам, — добавил Харви Буллок.

Бэтмен осторожно взял посылку. Перчатки защищали его руки от любых едких субстанций, но, если в коробке содержался ядовитый газ, стоявшие рядом с ним полицейские могли пострадать. Буллок, сложенный как танк, наверняка скоро бы оправился. Двигался он медленно, но постоять за себя умел. Гордона никто не назвал бы слабаком, однако и лет комиссару накапало немало. К тому же, всего несколько дней назад Джокер уже пытался его убить.

К слову, это далеко не первая попытка убить Гордона из-за его дружбы с Бэтменом. Человек менее мужественный уже давно бы подал в отставку и покинул город, никому не сообщив нового адреса. Джим Гордон не собирался пасовать перед кем бы то ни было, будь это маньяк вроде Джокера или новый мэр, пытающийся расставить своих прихвостней на все ключевые позиции, или же члены богатейших семей Готэма, привыкшие покупать все, что им приглянулось.

Последний случай привел лишь к тому, что Джим Гордон решил пореже наведываться к зубному. Впрочем, он и так подыскивал предлог избегать посещений дантиста.

Бэтмен развернул посылку и обнаружил DVD в простом белом конверте.

— Похоже, у нас сегодня киносеанс, — отрезал он. — Кто-нибудь запасся попкорном?

Харви Буллок заворчал, включая телевизор и DVD-проигрыватель.

— Вот зачем ты помянул попкорн? Теперь я ни о чем другом думать не смогу.

Бэтмен подавил улыбку: еда была слабым местом Буллока.

На экране появилась Харли Квинн в костюме и гриме Арлекина. Ее личико излучало недовольство.

— Надеюсь, Бэтмен получит мое послание до того, как станет поздно.

Говорила она своим нормальным голосом, ни малейшего следа кривлянья или бруклинского акцента. Бэтмен и Гордон переглянулись.

— Знаю, вы мне не поверите, — продолжала Харли, — но я клянусь, это не шутка. Мистер Джей совсем съехал с катушек, я говорю совершенно серьёзно, — она вздохнула и наклонилась к камере. — После того, как вы помешали ему убить комиссара полиции, он поклялся отомстить, причем, не только вам, а всему городу. Пообещал убить всех до единого! Я видела его план. Там бомбы с ядовитым и нервнопаралитическим газом! Это ужас! Завтра в час-пик Готэм превратится в город ухмыляющихся призраков.