«Уж не этот ли Меерсон мою Ирку увез?»

По описанию похож. Но сказать точно могла лишь Майя Сергеевна, она одна видела таинственного владельца белого шпица и иномарки того же цвета. И Герман, несмотря на поздний час, отправился к соседке. На этот раз она не открывала гораздо дольше. А когда открыла, хотя Герман заранее подготовился к тому, что увидит нечто невообразимое, лишь чудом удержался от крика. Майя Сергеевна уже успела избавиться от металлических пружинок на голове, теперь ее волосы прикрывала шаль, под которой что-то шевелилось. Женщина избавилась и от зеленой слизи, раньше покрывавшей ее лицо, руки и все открытые части тела. Все было бы прекрасно, если бы лицо Майи Сергеевны не приобрело теперь густой темно-фиолетовый оттенок, к тому же потрескалось и явно крошилось.

Герман ухватился за косяк.

— Чего тебе еще? — проскрежетала соседка каким-то не своим голосом.

При этом от лица отвалилось несколько темных кусочков, под которыми обнаружилось что-то отвратительно красно-черное, словно гнилое мясо. Майя Сергеевна никогда не нравилась Герману, но выглядела она всегда хорошо. Ей было уже изрядно за пятьдесят, а может, и за шестьдесят, но она тщательно следила за собой. И перемены, которые сейчас наблюдал Герман, иначе как катастрофическими назвать было невозможно. Раньше у Майи Сергеевны было хотя и неприятное, но все же человеческое лицо. А то, что было на его месте сейчас, и лицом-то назвать было нельзя.

Майя Сергеевна сверлила Германа пронзительным взглядом лишенных бровей и ресниц глаз, ужасным взглядом рептилии.

И Герман не столько спросил, сколько пролепетал:

— Вы знаете этого человека? — И сунул соседке планшет с сайтом «Красоты не для всех». — Узнаете?

— Кого я должна тут узнать?

— Того, с кем уехала Ира.

Майя Сергеевна взглянула еще раз, уже гораздо внимательнее.

— Вот этого? — спросила она наконец. — С бородкой? Это он. Очень похож.

Герман едва удержался от ликующего вопля. Он сказал, что завтра поедет в «Красоту не для всех», косметологическую клинику, где есть даже пластические хирурги.

— Наверное, вам это интересно?

И от избытка чувств предложил Майе Сергеевне отправиться вместе с ним. Пусть там попытаются что-нибудь сделать с ее лицом. Авось хотя бы на десять процентов вернут ему человеческий вид. Нельзя же оставлять женщину один на один с ее бедой.

Но Майя Сергеевна предложение отклонила. И, как показалось Герману, даже слегка обиделась. Во всяком случае, дверью она хлопнула слишком громко. И из квартиры вынесло еще несколько темно-фиолетовых кусочков. Лицо Майи Сергеевны крошилось все стремительней.

— Бедная тетка! Как она будет жить с такой физиономией?

Дверь уже закрылась, а Герман все стоял на лестничной клетке. Потом побрел к себе. Ванечка наконец утих. Гордая своей победой теща встретила Германа в прихожей.

— Пить мальчик очень хотел, — объяснила она ему. — Две кружки воды подряд выдул, теперь спит.

Герман заглянул в комнату сына. Тот спокойно спал, правда, настораживающее Германа покашливание продолжалось и во сне.

— Он все еще кашляет.

— Еще бы, наорался, вот связки и подсадил. Не беспокойся, завтра все пройдет.

Теща говорила так уверенно, что Герман успокоился. Сам-то он не разбирался в маленьких детях, потому что, сказать честно, всегда старался уйти на работу еще до того, как Ванечка проснется, а вернуться попозднее, когда до отхода мальчика ко сну оставались считаные часы, а лучше — минуты. Нет, он не болтался по улицам и не сидел в баре. Всегда находились какие-то поручения Ирины, которые надо было выполнить. Вот Герман их и выполнял, растягивая каждое как можно дольше.

— Пожалуй, я тоже пойду спать, — зевнул Герман. — Завтра рано вставать.

— А разве ты куда-то уезжаешь?

— На работу.

О поездке в «Красоту не для всех» Герман почему-то умолчал. Он и сам не мог бы объяснить почему, но какой-то внутренний голос подсказывал, что не стоит ставить тещу в известность обо всех своих намерениях.

На работу следующим утром Герман не пошел. Позвонил и, сказавшись больным, попросил один день за свой счет.

— Не знаю, что со мной, — жалобным голосом врал он. — Голова кружится, ноги подгибаются, тошнит. То ли акклиматизация, то ли вирус какой-то на отдыхе подцепил. Надо бы отлежаться денек.

Разумеется, его заверили, что один день ничего не решает. Если надо, может болеть и дольше, только тогда уж обязательно с больничным листом. Начальство отнеслось к проблемам своего сотрудника с пониманием, и Герман собирался воспользоваться этим на полную катушку.

Дорога до «Красоты не для всех» заняла у него несколько больше времени, чем обещал вчера ночью навигатор. Утром на трассе неожиданно начались ремонтные работы, отчего навигатор тут же радостно взвизгнул:

— Поверните направо, следуйте до следующего перекрестка триста метров, там поверните налево.

Похожие команды навигатор подавал еще трижды, после чего Герман оказался на том же месте, откуда свернул с трассы. Тютелька в тютельку!

Но Герман не сдавался. Он был уверен, что рано или поздно доберется до клиники и сможет прищучить и Марка Меерсона, и супругу. Почему он был так уверен, что неверная супруга и ее кавалер до сих пор сидят на территории клиники, обманутый муж сказать бы не смог. Но был настроен найти и наказать обоих.

— Я ему покажу, как чужую жену увозить. Тоже нашелся любитель легких побед!

Решимость Германа подстегивало еще и то, что, судя по фотографиям, господин Меерсон был далеко не атлетического телосложения. Он был высок, гораздо выше Германа — хотя тот и был крепышом, но рост имел весьма средний. Но худые руки и узкие плечи внушали Герману уверенность в победе над соперником. Нет, такой мозгляк не может оказать серьезного сопротивления, дойди дело до драки. А Герману очень хотелось выместить на ком-нибудь накопившееся раздражение.

Клиника красоты не для всех стояла на территории чудесного старинного парка. Парадная часть парка, по которой шла подъездная дорога к входу в здание клиники, была огорожена кирпичной стеной еще дореволюционной кладки, но тщательно отреставрированной. Разросшиеся деревья надежно скрывали большую часть территории от любопытных глаз. Но и того, что увидел Герман, хватило ему, чтобы понять: лечиться здесь по карману лишь очень обеспеченным людям.

— Вот гады! Набьют карманы за наш счет, а потом наших жен уводят!

Всю дорогу Герман разжигал в себе злость и приехал на место в самом боевом настроении.

— Представляю, чем они там по ночам занимались! Под сенью вековых дубов! На ортопедических матрасах! Срамота!

Герман был ревнив, знал за собой эту черту, но ничего поделать с собой не мог. Прямо с порога он начал скандалить, наорал на приветливую девушку, встретившую его у стойки администратора, послал на три буквы охранника, а в кабинете главврача повел себя просто невообразимо, чего бы в нормальном состоянии никогда бы делать не стал.