Кот снова мяукнул и побежал куда-то вдоль стены.

— За ним! — поспешно крикнул Гумилев.

Впрочем, кот не торопился, он даже иногда останавливался на мгновение и оглядывался, чтобы проверить, не отстают ли люди. Люди не отставали, и кот привел их к едва заметной щели в стене. Юркнул туда, многозначительно мяукнув в последний раз, и исчез.

— Какой-то технический лаз, — со знанием дела сообщил Миллерс, осмотрев отверстие. — По-моему, можно отодвинуть вот этот лист. Сейчас попробую.

Безопасник решительно ухватился за край и с силой потянул. Вначале лист не поддавался, затем неожиданно со скрежетом отъехал в сторону, открывая квадратный проем шириной почти в метр.

Гумилев опустился на колени рядом с Миллерсом, заглянул внутрь, но ничего в темноте не увидел и включил фонарик на шлеме.

Коридор уходил вдаль, поворачивая затем под прямым углом вправо. Пол его был припорошен серой пылью, в которой отчетливо виднелись мелкие следы кошачьих лапок.

— Давайте, я слазию… то есть слажу… ну, в смысле, один схожу, Андрей Львович, чтобы проверить, чего там, — предложил Миллерс. — Вдруг тупик? Чего всем кагалом туда лезть?

— Давай, Антон, — согласился Гумилев.

Миллерс полез в проем и довольно шустро скрылся за поворотом. Слышно было, как он удаляется, громко пыхтя. Гумилев и Решетников переглянулись.

— Что-то они тут намудрили, эти американцы, — задумчиво пробормотал Решетников.

— Не рой другому яму, — вяло сказал Вессенберг, который неслышно слез со стола, подошел и стоял, прислонившись к стене чуть поодаль. Вышел, видать, из своей медитации.

— Что? — переспросил Решетников.

— Индро Юльевич у нас любит говорить пословицами, — пояснил Андрей.

Эстонец хотел что-то ответить, но тут из отверстия выполз Миллерс.

— Там комната, — деловито сообщил он, поднимаясь с колен и отряхиваясь от лохматых ошметков пыли. — Я дальше смотреть не стал, но вроде бы какой-то пост управления, все работает, свет горит… Несколько дверей, куда ведут — не проверял. Давайте за мной, Андрей Львович, вместе и разберемся.

— Видал, Кирилыч?! — с улыбкой кивнул Гумилев. — Командуют как хотят.

— Вы, Андрей Львович, зря шутите, — сказал Миллерс с некоторой обидой. — Это в другое время вы для меня начальник, а сейчас я за вас полностью отвечаю, как сотрудник службы безопасности. Чего с вами случится — век себе не прощу. А уж Санич вообще башку с меня снимет и страшно сказать, куда приделает.

— Да ладно, ладно. Лезу я, лезу, — не стал спорить Гумилев, мимолетно подумав: «Эх, где сейчас тот Санич?!» Повернулся к эстонцу: — Индро Юльевич, вы с нами или пока здесь останетесь?

— С вами, разумеется, — мрачно произнес Вессенберг. — Здесь мне делать нечего.

— Вот и верно, — согласился Гумилев. — Вот и правильно. Тогда давайте-ка за Миллерсом, а там и мы с Константином Кирилычем.

Эстонец, ничего не говоря, скрылся в отверстии следом за Миллерсом. Гумилев помахал рукой Решетникову и сказал:

— До встречи на той стороне.

Почему-то Андрей почувствовал некоторое облегчение, когда обнаружил, что его надули. Может, успокоило то, что до него надули еще тысячи и десятки тысяч людей, причем далеко не последних. Может, то, что нашелся хотя бы какой-то выход, а значит, ситуация могла наладиться. Конечно, Гумилева волновало, что происходит с его людьми, оставшимися в лапах у Роулинсона, но он надеялся, что с ними все в порядке. При всей своей зловещей сущности полковник не производил впечатления идиота. Впрочем, таких людей как раз нужно опасаться куда больше, чем тех, кто на идиота похож с первого взгляда…

Помещение, куда выбрался в итоге Гумилев, в самом деле скорее всего являлось резервным постом управления. Огромные пульты помигивали огоньками, где-то гудели мощные вентиляторы, под низким потолком горели красноватые тусклые лампы. Миллерс уже возился с приборами, разбираясь, что к чему. Вессенберг с безучастным видом стоял рядом.

В противоположной стене Гумилев увидел несколько бронированных дверей.

— Попробую открыть, — тут же доложил Миллерс, деловито щелкая тумблерами.

— А где кот? — вдруг вспомнил про своего хвостатого проводника Андрей.

В самом деле, если кота в комнате нет, куда-то же он подевался?

— Кот вон туда шмыгнул, — показал пальцем Миллерс. — Там вентиляция, но труба очень узкая. В самый раз для кота. Человеку не протиснуться никак.

Вылезший из дыры Решетников тут же отправился помогать Миллерсу. Вессенберг огляделся и сел в ближайшее кресло с колесиками, подкатив его к себе ногой. В этот момент дальняя из дверей неожиданно с грохотом и лязгом открылась, и на пороге показался бородатый человек в замызганном лабораторном халате и совершенно неуместном в сочетании с ним армейском кевларовом шлеме. В руках человек держал огромный автоматический двенадцатимиллиметровый дробовик АА-12, весьма жуткую в ближнем бою штуку.

— Руки вверх! — громко крикнул бородач. — Кто вы такие?!

Гумилев решил, что врать бесполезно, к тому же человек с дробовиком не походил на головорезов полковника Роулинсона. Зато весьма смахивал на сумасшедшего, которых, как известно, лучше не раздражать.

— Мы представители специальной миссии ООН, — мирно сказал Андрей, поднимая руки. — Сюда попали случайно, потому что базу захватили террористы. Вот, пытаемся найти выход.

— Террористы… — с сомнением пробормотал бородач, поглаживая круглый магазин дробовика. — Что, черт возьми, вообще там произошло?! Я здесь сижу уже два года… или три года?! Откуда взялись террористы? Какая еще миссия ООН?

— Может быть, вы уберете свою гаубицу и мы побеседуем в более приятной обстановке? — предложил Гумилев, с тревогой отметив, что Миллерс, кажется, уже прикидывает, не бросить ли в бородатого незнакомца стулом.

Он не ожидал, что человек в шлеме согласится, рассчитывая всего лишь выиграть время и отвлечь внимание бородача. Но тот неожиданно кивнул.

— М-да… В самом деле, коммуникативность в этом случае наладится, вы правы. — Бородач хмыкнул и повесил дробовик на плечо, словно простое охотничье ружье. — Меня зовут Штреллер, доктор Захария Штреллер.

— Андрей Гумилев. — Гумилев пошел навстречу доктору, вглядываясь в его лицо и протягивая на ходу руку. Штреллер явно был не в себе: глубоко запавшие глаза тревожно поблескивали, кончик острого хрящеватого носа подергивался, словно принюхиваясь. Длинная спутанная борода свисала до самого живота, напоминая портреты Льва Толстого. — А это господа Решетников, Миллерс и Вессенберг.

Руку Гумилева доктор пожал с осторожностью, хотя две явно нерусские фамилии его еще более успокоили.

— Специальная миссия ООН, надо же, — покачал головой Штреллер и снял шлем. Повертев в руке, бросил на пол, шлем с грохотом откатился куда-то в угол. — Стало быть, ООН еще существует?